Террористические акты, как это ни печально, стали неотъемлемой частью российской жизни. Смотришь репортажи с мест трагедий, и становится страшно: а если бы это случилось со мной? Взрыв в аэропорту Домодедово унес десятки жизней. И опять мы оказались не готовы к вероломству -- паника, растерянность, страх, все как тогда в южном городке Буденновске.
Получается, что россияне теперь всегда должны быть внутренне готовы к любым внештатным ситуациям. Как этого добиться?
Шеф-повар детского сада «Тюльпан» корпорации «Тольяттиазот» Галина Писарева родилась и выросла в Буденновске. Ей было четырнадцать лет, когда в город вошли боевики. В городской больнице они удерживали в заложниках более полутора тысяч женщин, детей и больных людей. Тогда погибло 128 человек.
Прошло пятнадцать лет, но когда Галина впервые для прессы рассказывала о трагедии своего города, у нее дрожал голос и в глазах стояла затаенная грусть.

-- Буденновск -- небольшой городок, по территории как Комсомольский район, численностью примерно 60 тысяч человек. Большую часть занимает частный сектор, но есть и район многоэтажек. В городе расположена воинская часть, очень часто проходили учения. Поэтому, когда началась стрельба, многие подумали, что идут очередные учения.
В тот день я с подружками была во дворе своего дома. У нас частный дом на двух хозяев, одну часть занимала наша семья, в другой жила мамина сестра, моя тетя, с семьей. Когда начали стрелять, звук был такой, как будто камни летят и стучат по забору. Мама вышла и спросила:
-- Что шумите?
-- Да это, наверное, мальчишки камни кидают.
Прислушались: а ведь это не на учениях стреляют. Все высыпали на улицу -- посмотреть, что случилось.
Там стоял большой «КамАЗ», в нем были открытые ящики с одеждой, и с него спрыгивали боевики с автоматами, они тут же разбежались по всему городу.
Следом за грузовиком ехали белые «жигули», в них сидели люди в военной одежде, тоже с автоматами. Один из них высунулся из окна и закричал: «Все домой, бегите домой!» Тетя не могла двинуться с места, потому что прямо на нее было направлено дуло автомата. Боевик передернул затвор, но тут машина медленно поехала. Если бы не это, то, наверное…
«КамАЗ» и белые «жигули» ехали от самого Грозного, а это около двух часов езды на автобусе, и миновали беспрепятственно все посты. Только буденновские милиционеры их остановили, стали смотреть документы. Милиционеров расстреляли в упор, всех четверых. У боевиков была рация, поэтому они знали обо всем, что происходит в городе.
Зайдя прямо в отделение милиции, расстреляли всех находившихся там людей, всего погибло пятнадцать милиционеров.
В город террористы вошли в 11.20. Они стали стрелять в людей, которые были в это время на улице. Соседа нашего ранили, десятилетнюю девочку прошили автоматной очередью. Она просто шла за хлебом! Пока ее везли в больницу, она умерла.
На центральной площади у нас находится городской рынок, боевики двинулись туда и стали сгонять людей вместе, их всех ставили на колени, пока других собирали. Люди попадались на любопытстве, они выходили из домов посмотреть, что происходит, и боевики захватывали их. Потом колонну заложников погнали по центральной улице в городскую больницу. Если человек выходил из колонны в сторону хотя бы на один шаг, стреляли по ногам. Было много раненых.
На пути колонны был детский сад № 18. Повара услышали стрельбу и вышли посмотреть. Они увидели автоматчиков, которые сопровождали колонну, многие люди шли и плакали. Поняв только, что происходит что-то страшное, повара вернулись, закрыли за собой двери и побежали по группам с криками: «Что-то случилось. Там стреляют!» В это время два боевика отделились от колонны и через открытые ворота вошли на территорию детского сада. Некоторые воспитатели были в шоке, они просто растерялись и не знали, что нужно делать. Полнейший хаос. Первое, что дети стали делать, -- прятаться под кроватки и в шкафчики. Старших детей выводили, а малышей ясельной группы передавали из окон той части садика, которая выходила к реке Кума и была не видна террористам. Некоторые родители прибежали за малышами до того, как колонна заложников поравнялась с детским садом.
Два человека с автоматами осмотрели территорию, но внутрь здания не зашли. Никто из малышей не пострадал, но страх потом остался надолго.
Через 4 года я пришла работать в этот детский сад. Его отремонтировали: вставили стекла, которые повылетали во время штурма больницы, оштукатурили посеченные шальными пулями стены, поменяли входные двери на железные. Территорию окружили железным высоким забором. У калитки и ворот -- домофонные кнопки вызова. Долгое время детей вечером, когда приходили родители, выводили к воротам по звонку домофона. Потом разрешили родителям заходить на территорию детсада и ждать ребенка у выхода из здания. Теперь уже впускают в здание, но по звонку.
Я живу в Тольятти уже 9 лет, и мы из соседей мало кого знаем. Когда бандиты орудовали в Буденновске, то все стали помогать друг другу. У нас город многонациональный, живут те же чеченцы, армяне, азербайджанцы, русские, украинцы. Люди затаскивали раненых на улице к себе домой, чтобы перевязать, и уже не смотрели, кто какой нации. Многие везли пострадавших в поликлинику на своих машинах. Больных поднимали на седьмой этаж, где был дневной стационар. Там были кровати, медикаменты, реанимация. Лифт один, и медики, чтобы не терять время, несли тяжелораненых на носилках.
Моя свекровь Надежда Васильевна работала тогда в поликлинике медицинской сестрой. Вместе с коллегами она буквально на себе переносила раненых и надорвала спину. Позже вышла на инвалидность с диагнозом: смещение дисков и межпозвоночные грыжи.
Ее сын Дмитрий, мой будущий муж, в это время служил в армии и был в Ростове. Командир части запретил включать телевизоры и говорить буденновским мальчишкам о трагедии их города. Но они все-таки узнали и рванули домой…
Первые два дня после захвата больницы родители нас, детей, держали в подвале, в самом дальнем углу. Их волнение и страх передавались и нам, мы все время плакали. Потом мы сидели дома. Над городом постоянно и очень низко летали вертолеты, часто стреляли из автоматов -- стоял сплошной гул, от которого закладывало уши. Все точь-в-точь как в старых фильмах о Великой Отечественной. С нами все это время жила моя подружка, потому что ее дом заняли омоновцы, а во дворе стоял бронетранспортер.
Улицы были усеяны гильзами, шальные пули долетали даже до нашего двора. Стены домов, заборы были искрошены, изрешечены пулями.
Когда все закончилось, вернулась мирная жизнь, у нас везде стали проходить учения. Мы сидим в школе, раздается сигнал, все встают, быстро, но без паники и спешки складывают учебники в рюкзаки, строятся парами и выходят на улицу. Там тоже все группируются около учителей и ждут команды.
Помню, был случай. На улице что-то взорвалось. Уже никто не выбежал посмотреть, а все приникли к окнам. Увидели, что дымит двигатель грузовой машины, а вокруг бегает водитель. Тогда люди стали выходить уже с ведрами воды и потушили…
Осенью Галина ездила в родной город и привезла в Тольятти шестилетнего племянника Сашу. У его мамы возникла трудная ситуация в жизни, и старшая сестра Галя с согласия родителей оформила опеку над ребенком. Саша быстро освоился. Свекровь Надежда Васильевна проводит с мальчиком все время, пока остальные домочадцы на работе. Галина и Дмитрий научили воспитанника читать, писать печатными буквами, считать, приобщают к спортивным занятиям. В общем, к школе он уже готов. Недавно мальчик спросил Галину:
-- А кто такой вундеркинд?
-- Это человек, у которого много мозгов, -- просто ответила она.
-- Теперь понятно, почему мы так долго мне шапку подбирали, -- глубокомысленно заметил Саша.
Все рассмеялись. Хорошо, что жизнь продолжается…

Наталья ЖУКОВА,
специально для «Вольного города»