Здоровье
(16+) Как я боролся с лихорадкой неясной этиологии
Болезнь – штука коварная, а самое главное – неожиданная. Казалось бы, ничего не предвещало резкого ухудшения здоровья, хотя нет: вдруг возникла мысль, что у меня будет внезапный отпуск. Я удивился и отринул эту мысль, потому что отдыхать планировал осенью, когда отшумят выборные баталии.

Натянутая проволока

Выходные у меня прошли активно. В пятницу вечером ездил за Федоровку, но шоу «Барабаны мира» почему-то не понравилось. От шума и суеты ушел в луга, где с удовольствием побродил по разнотравью.
В субботу купался на полуострове Копылово, там вода хоть и холоднее, но чище, проточнее. А в воскресенье отправился за Жигулевск – в лугах очень много земляники. До сих пор помню восторг от душистого запаха ягод и трав, от полуденной тишины и плавного полета орлана в небе. Это абсолютно другая жизнь, далекая от информационных потоков, уголовных дел и всего того, чем приходилось заниматься каждый день.
В понедельник вечером я почувствовал недомогание, но не придал этому значения. Во вторник резко подскочила температура, которую сбил с помощью аспирина-анальгина. Лучше почему-то не стало, лекарства приносили кратковременное облегчение. Потом появилась лихорадка: лето, жарко, а меня трясло от холода под двумя зимними одеялами. Выматывающее, надо заметить, состояние, особенно если сталкиваешься с ним впервые в жизни.
Я пытался отвлекаться работой, но КПД заметно снижался, тем более электронный термометр регулярно показывал 39,9 градуса. Жаропонижающие препараты, обтирания и даже обливания прохладной водой помогали мало. И тут я вспомнил, как ведет себя в критической ситуации… гепард. Охотясь, он мгновенно развивает большую скорость, поэтому редко остается без добычи. Но при этом его температура тела резко повышается: еще градус – и может закипеть кровь. Чтобы избежать гибели, хищник бросает добычу, которая уже не убежит, отползает в тень и медленно остывает.
Я решил не укрываться одеялами, немного надеясь, что вечерняя прохлада как-то отрегулирует мою температуру тела. Это принесло облегчение, но ненадолго: видно, я все-таки не гепард.
Поскольку температура падать не хотела, упал я сам. Вероятно, включились защитные силы организма. Очнувшись на полу, почувствовал боль в локте и… отсутствие жара. Электронный градусник подтвердил мою догадку: после падения температура снизилась на 2,5 градуса!
С одной стороны, я обрадовался, что стало легче, с другой – поймал себя на мысли, что неведомая болезнь за несколько дней серьезно меня измотала. Как будто я ночью бежал по лугу и наткнулся со всего размаха на натянутую на уровне груди проволоку. Наткнулся – и рухнул.

Мыши без ягоды

Понимая, что ситуация выходит из-под моего контроля и мне самостоятельно не справиться с болезнью, я попросил жену вызвать на дом участкового терапевта. В регистратуре пояснили, что наш доктор болеет, поэтому придет его коллега с соседней территории.
– Когда примерно ждать терапевта? – уточнила жена.
– Или после двенадцати, или после трех, – прозвучал расплывчатый ответ.
Прождали мы полдня и даже дважды звонили в регистратуру, пытаясь прояснить ситуацию. Наконец врач появился, усталый и сердитый. Он начал с того, что сделал нам замечание, потому что не сразу нашел адрес.
– Вы его, наверное, неточно сообщили, а у меня водитель – из больницы, он плохо город знает.
– Наш адрес уточняли в регистратуре, там же записали и номер контактного телефона.
– Я звонил вам на сотовый, абонент оказался вне досягаемости.
Мы удивились, потому что ни характерных СМС, ни пропущенных звонков не было. Забегая вперед, скажу: их не было и потом, значит, нам никто не звонил.
Доктор, надо заметить, имел типично восточную внешность, говорил с очень большим акцентом, а выписывая лекарства, допустил грамматические ошибки. Не хочу никого обидеть, но хорошее знание русского языка для участкового терапевта все-таки необходимо, даже если специалист – вынужденный переселенец.
 Мыть руки доктор почему-то не стал, зато дважды с помощью столовой ложки исследовал мое горло и оба раза нашел ангину. Еще он обнаружил хрипы в легких и спросил, был ли я на даче, в деревне, за городом, словом, там, где могут обитать мыши. Я рассказал про жигулевские луга и землянику.
– Контакты были? – уточнил терапевт.
– Какие контакты?
– С мышами.
– Мышей я там не видел, они ягоды не едят.
– При гемолихорадке глаза становятся кровавыми, в моче появляется кровь. Этого ничего нет, – вступила в диалог жена.
– Здесь кто доктор: я или вы? – сурово уточнил участковый.
Действительно, мы, европейцы, разбаловали своих жен – они вмешиваются в разговор мужчин!
Врач предложил госпитализацию, дескать, сейчас и отвезем вас в инфекционную больницу Шлюзового – по признаку территориальности. Он еще не знал, да и я тоже, что нужное мне отделение уже неделю как закрыли насовсем и теперь всех профильных больных везут в медгородок.
Пока я раздумывал, прикидывая свои силы, выяснилось, что у терапевта нет необходимых бланков. Он попросил чистый лист бумаги, а потом передумал выписывать направление, предложив жене приехать к нему в поликлинику, где и будет все оформлено надлежащим образом. Мы отказались, и я, приняв жаропонижающее, уснул. Вы удивитесь, но мне приснился… доктор Айболит, который грозил пальцем и постоянно повторял:
– Не ел курагу с урюком, вот и заболел!
Когда проснулся, то решил пойти в ванную, чтобы снять жар прохладной водой. Вот тут организм и выключился второй раз. Очнувшись на полу, я увидел встревоженные глаза жены и попросил ее:
– Вызови скорую!
Бригада скорой помощи приехала достаточно быстро, но их первые вопросы меня насторожили:
– Что заставило вас вызвать нас глубокой ночью? Почему не сделали это днем?
Мы объяснили, они поняли с полуслова, только уточнили, был ли я на Грушинском фестивале, где с инфекционной точки зрения условия не ах. Дело в том, что у врача есть родной брат, который в свое время имел неосторожность выпить на фестивальной поляне местной воды. Он заболел какой-то болезнью с мудреным названием, по симптоматике похожей на гемолихорадку с почечным синдромом (ГЛПС). Ее вылечили, но с тех пор он регулярно принимает специальные препараты, к тому же запрещено кое-что из еды и употребление алкоголя, что для туриста со стажем особенно грустно.
Я ответил, что песни отдельных бардов слушать люблю, но Груша как таковая меня не привлекает. Был там в прошлом году, впечатлений от пьяного шатания молодежи, абсолютно далекой от творчества, хватит лет на пять. Что касается туризма, то из всех видов предпочитаю горный. Правда, в горах не был уже несколько недель, хотя тянет со страшной силой.  
И добавил:
– Мышей я там тоже не видел.

Болезнь легионеров

В медгородок меня привезли глубокой ночью – с пятницы на субботу. Я понимал, что в выходные всегда минимум персонала и надо будет терпеть до понедельника. К моему удивлению, мне тотчас сделали некоторые анализы и рентген-снимки, на которых пневмонию не нашли, поэтому я оказался в отдельном боксе инфекционного отделения с подозрением на ГЛПС и лихорадку неясной этиологии (то есть происхождения).  Ударная доза лекарств, в том числе антибиотиков, принесла мне временное облегчение и тяжелый сон.
Первым правильный диагноз мне поставил… наш колумнист и социолог Сергей Дьячков. Он несколько раз звонил по телефону, обстоятельно расспрашивал, а потом вынес вердикт:
– У тебя пневмония.
Через полчаса перезвонил, уточнив диагноз:
– У тебя болезнь легионеров.
– А что это такое?
– Разновидность пневмонии, вызванная микробами, живущими в кондиционере.
Гораздо позже я узнал, что Сергей Германович связался с главврачом медгородка Николаем Ренцем и поделился своим диагнозом. Они даже полемизировали по поводу разновидностей пневмонии, в конечном итоге мне сменили антибиотики и лихорадка начала отступать.
На повторный рентген нужно было идти в соседнее здание. Санитар, добрая душа, предложил довести на коляске, но я отказался. Не скрою, путь занял гораздо больше времени, хотя не это главное. Я, увидев скорбных, иногда плачущих людей, отчетливо понял, что им намного хуже, чем мне. Для тех, кто не знает медгородка, поясню, что напротив инфекционного отделения расположено онкологическое, с торца – СПИД-центр, а за ними – морг. Все, с точки зрения медицины, необходимо, хотя оптимизма не добавляет.
Инфекционное отделение всегда закрыто для посещений больных родственниками. У каждой палаты есть дверь и окошко, куда три раза в день подают еду. Хождение больных по коридору не приветствуется, а в соседние палаты вход вообще запрещен. На некоторых дверях со стороны коридора я заметил щеколды, иначе, говорят, нельзя: велик риск подхватить другую инфекцию, то есть чужую болезнь, которая, соединившись с твоей, станет неуязвимей для антибиотиков.
Бытует мнение, что больничная еда совершенно не вкусная. Отчасти это так, если приносят, скажем, перловую кашу, а не рисовую. Но я для себя проблему еды решил быстро, приравняв пищу к лекарству. И сразу всё стало съедобно, адаптировано к ослабевшему организму больного и даже вкусно.
За девять дней госпитализация привык к тому, что окошко предназначено для передачи еды, а потом произошло ЧП. Утром после завтрака в палату вошла женщина и сообщила, что она – теперь мой лечащий врач.
– Как ваша фамилия? Что с вами случилось? – деловито спросила она, держа чистый лист бумаги и авторучку.
Я про себя удивился, что врач не удосужился хотя бы просмотреть историю болезни, но спорить не стал и рассказал о случившемся. Затем задал несколько вопросов, касающихся дальнейшего лечения.
– Я изучу вашу историю болезни и потом отвечу на вопросы, – пообещала врач.
– Буду ждать.
– Вы здесь семь дней?
– Нет, девять, десятый идет, – ответил я, отметив про себя, что она уже задавала этот вопрос.
Разговор с врачом получился какой-то странноватый, а через полдня, за 10 минут до ужина, в окошко для передачи еды что-то бросили. Я посмотрел и поразился: это была газета адвентистов 7-го дня. Теряясь в догадках, вышел в коридор и увидел…  Как вы думаете, кого? Лечащего врача со стопкой таких же газет, она их раскладывала в окошки других палат.
– Зачем вы это делаете? Какое право имеете? – возмущенно спросил я.
– Наша церковь официально зарегистрирована. Я имею право раскладывать тут газеты.
– Да?! Вы еще в операционную отнесите!
– Я имею право!
– Как вас зовут?
– Наталья Викторовна, фамилия Краснобаева.
 В тот момент это был не врач, а самый настоящий адепт религиозной организации: глаза горят, голос повышается и – говорит, говорит, говорит…
Я потом узнал, что Краснобаева и раньше так поступала, вручая сектантские газеты медикам и больным. Причем с некоторыми больными она любит вести душеспасительные беседы. В связи с этим очень хотелось бы узнать позицию главврача Николая Ренца. Странно как-то получается: на территории медгородка расстраивается православный храм, а по палатам ходят с агитационными материалами сектанты.
Наутро я официально отказался от Краснобаевой как лечащего врача и от ее назначений. Не могу доверять доктору, которому безразлично мое состояние (в течение рабочего дня она так и не изучила мою историю болезни), зато важно определить, гожусь ли я для последующей сектантской обработки. Мне сразу же пошли навстречу: адвентистка в палату больше не заглядывала и газет со «святым словом» не бросала.
Я не хочу, чтобы у читателей возникло ощущение, что в медгородке перестали бороться за здоровье горожан. Там по-прежнему много настоящих профессионалов, мне, например, импонирует стиль работы Николая Каравашкина. Будет здорово, если в руководстве пятой горбольницы и министерстве здравоохранения области обратят внимание на этого молодого и перспективного врача.
Из больницы на амбулаторное долечивание меня выписали с диагнозом «пневмония неуточненной этиологии». При этом рекомендовали пройти курс реабилитации в санаторных условиях. Пока восстанавливаю здоровье дома, но вчера был на работе. Зашел в свой кабинет, по привычке хотел включить кондиционер и… передумал.

Сергей РУСОВ
         
28 (1105) 22.07.16
Просмотров : 1210
 
Погода в Тольятти
Сегодня
вечер 0...2, ветер 3 м/с
ночь -1...1, ветер 3 м/с
Завтра
утро 1...3, ветер 5 м/с
день 2...4, ветер 5 м/с