Первого апреля мы опубликовали странички из дневника переводчика «Тольяттиазота» Людмилы Жуковой. Материал назывался «Про любвеобильного испанца и занудливого немца» и вызвал у читателей неподдельный интерес. Одни спрашивали, действительно ли Людмила -- родная дочь известного исследователя Ивана Святогора, одного из авторов «Академической грамматики русского языка». Не первоапрельский ли это розыгрыш? Нет, это не розыгрыш. От своего отца Людмила унаследовала любовь к родному языку, литературе. Сама она пишет эссе, которые не нуждаются в редакторской правке.
Другие с восторгом отмечали, что Людмила Ивановна -- замечательный рассказчик, и случаи из ее жизни они читали своим домочадцам. Вместе смеялись, обсуждали, вспоминали курьезы из своей жизни.
Но все без исключения просили продолжить публикации дневника переводчика, что мы с большим удовольствием делаем. Особенно в канун Дня международной солидарности.

 Мне кажется, что вся моя жизнь так или иначе была связана с заграницей, иностранцами, хотя сказать, что я так уж много ездила, особенно по теперешним меркам, не могу.
Но судите сами. Родиться я умудрилась в Пекине, столице Китайской народной республики. Там мои родители преподавали русский язык в университете. Раньше в советской России людей, побывавших за границей, можно было по пальцам пересчитать.  Мой отец иногда шутил, вот будешь, говорит, заполнять анкету и напишешь: «Бывали за границей? --   Была. -- Цель поездки? -- Рождение…»
Когда я была подростком и, кстати, училась в единственной в городе школе с углубленным английским, которая находилась за тридевять земель от нашего дома, отец в Калужском педагогическом институте был деканом факультета для иностранных студентов. Но этими студентами были в основном немцы из ГДР, которые сравнительно хорошо говорили по-русски.  Практиковать с ними мой  «углубленный» английский получалось, и они мне были не очень интересны. Хотя они, наоборот, любили приходить к нам в гости и практиковать свой русский. Помню, как мама один раз принесла из кухни пирог собственного приготовления и говорит гостям:
-- Извините, он был такой воздушный, а теперь почему-то осел…
-- Осел? -- недоверчиво переспросил один немец. Потом, кажется, что-то вспомнил и поправил ее: -- Осёл!
Но это все были мелочи по сравнению с последующими этапами моей жизни.
Так, после окончания института муж привез меня в Новокуйбышевск. Казалось бы, какие уж иностранцы в советские времена в провинциальном городке? Как бы не так! Иностранцы, да еще самые что ни на есть  настоящие!
Это было начало восьмидесятых.
Муж работал в Самаре на заводе «Куйбышевбурмаш», на котором американцы фирмы «Дрессер» монтировали новый цех. Мы тогда жили в Новокуйбышевске, а американцев, кстати, тоже возили на работу из Новокуйбышевска. Ведь Самара считалась закрытым городом. Я работала учителем английского в школе.  Однажды на улице мы с мужем случайно встретили  американцев, с которыми он работал. Они его узнали, а уж я, как вы понимаете, не смогла удержаться и продемонстрировала свое знание языка. Какое-то время нам было с ними по пути, но когда мы подошли к дому, стали прощаться, по закону гостеприимства мне  просто пришлось пригласить их в гости. Не сразу, конечно, а потом, на досуге. При этом я искренне надеялась, что  этот «досуг» никогда не наступит. Сейчас объясню почему.
Жили мы тогда у родителей мужа -- в двухкомнатной старой хрущевке, на первом этаже, без балкона. Помните, такие двушки с малюсенькой кухней и крохотной второй комнаткой?  Нашего там практически ничего не было -- старая бедноватая мебель пожилых людей. Да и хозяйкой я себя там не чувствовала. И вот в такую квартиру мне пришлось приглашать заморских гостей. 
Но, к сожалению, времени для досуга у них оказалось больше чем достаточно. Ну куда могли податься иностранцы в те времена в русской провинции? Рестораны можно было по пальцам пересчитать, да и надоели им эти рестораны. И общаться они могли там либо с подвыпившим контингентом, либо с девушками легкого поведения, которые, несмотря на строгий контроль бдительных органов, все-таки постоянно откуда-то возникали в их окружении. Так что эти самые американцы обрадовались моему приглашению. И пообещали в ближайшие выходные прийти в гости…
Мы с мужем очень волновались перед таким приемом и чуть не наделали глупостей.
В качестве наглядной  иллюстрации нашего тогдашнего менталитета как результата советского воспитания могу привести анекдот.
В один колхоз должна была приехать делегация иностранцев. Конечно, надо было показать, что у нас все есть и все ужасно хорошо. Потому как эти гады-капиталисты все время на нас клеветали.
В колхозе был объявлен аврал: отмыли клуб, побелили сельсовет, засыпали прилегающие к ним лужи и канавы, народ принарядился -- ждет. Тут вдруг дошел слух, что иностранцы уже посетили этот колхоз, посмотрели его «достопримечательности» и уехали. Оказалось, что  они  по какой-то случайности заехали в село с другой стороны. Народ кинулся на тот конец села, а там пьяный сторож возле коровника сидит. Все к нему:
-- Где иностранцы?
-- Уехали.
-- Как уехали? Они же колхоз хотели посмотреть!
- Посмотрели. Я им все показал.
--  Что показал?
-- Ну, коровник показал, -- невозмутимо отвечает сторож.
-- Как коровник!? Там же навоза по колено, не пройти, скотина немытая, голодная! 
-- Попросили, показать, как мы живем, ну, я им свой дом и показал.
-- Да ты что? Он же у тебя вот-вот развалится… Что еще показал?
-- Еще наш магазин.
-- Кошмар! Там же полки пустые. Кроме водки, нет ничего. А вокруг грязь непроходимая… Ты хоть представляешь, что они теперь про нас напишут?!
Сторож призадумался, потом махнул рукой и говорит:
--  Да ладно, пускай клевещут …

Нет, вы не подумайте. Я и тогда была патриотом, и сейчас патриот, только более осознанный. Причем я никогда не отрекалась от нашего советского прошлого, в котором было, честно сказать, очень много хорошего: и мой любимый пионерский лагерь, и мое не просто бесплатное высшее образование, но еще и со стипендией, да еще с повышенной -- за отличную учебу. Этого не отнять… Но все-таки были и свои, чисто советские, казусы. Вот о них и рассказываю.
А тогда нам с мужем очень не хотелось, чтобы американцы на нас «клеветали» Очень хотелось показать им наш «колхоз» только с хорошей стороны. Но что мы могли придумать в таких условиях? Еду, конечно, я приготовлю хорошую. Все-таки русские женщины моего поколения славятся тем, что всегда могли приготовить, мягко выражаясь, из ничего  конфетку. Но вот как показать им наши жилищные условия? Да еще если они узнают, что мы там живем вместе с родителями…
И тут, чтобы не было за державу обидно, мы разработали план. Совершенно бредовый. Но нам он тогда казался просто гениальным.
В доме напротив жили наши хорошие приятели. У них была такая же квартира, но жили они там одни, сделали у себя вполне приличный по тем временам ремонт (слово «евроремонт» было вообще нам тогда неведомо). Но самой главной достопримечательностью был их гарнитур! Чешский или польский, не помню. Но что-то импортное, а значит, редкое и  хорошее. Вася, так звали хозяина квартиры, занимал очередь с ночи, писал номера на руке и все-таки как-то умудрился достать такой гарнитур.  Тогда были времена, когда мы не покупали, а доставали. Смысл этого слова могут понять только наши соотечественники, пережившие те времена. Васина жена Тоня, которая работала в ПТУ учителем французского (он ведь так нужен был учащимся ПТУ), очень гордилась этим гарнитуром и, как мне показалось, даже позавидовала тому, что у меня есть возможность пригласить в гости иностранцев… Возможно даже, что это она первая высказала предложение принимать гостей у них в квартире. При этом мы даже придумали сценарий для американцев: якобы их квартира -- это наше с мужем жилье, а Тоня и Вася, наши друзья, пришли в гости. Так уж нам хотелось показать все с самой лучшей стороны. Слава богу, что я как-то интуитивно предусмотрела другой вариант и просто на всякий случай  убрала в той квартире, где мы действительно жили. Родители мужа, к счастью, были с ночевкой на даче. К счастью -- потому что им очень не нравилось, что мы общаемся с империалистами. Само слово «американцы» вызывало у них негодование и кучу отрицательных эмоций. Так уж это поколение было воспитано.
Американцы должны были прийти в условленное место -- возле самого большого в городе гастронома, где их официально отоваривали с заднего крыльца. Муж должен был их встретить и привести в эту самую якобы нашу квартиру с гарнитуром. И тут буквально за час до прихода гостей появилась Тоня, по ее лицу и дрожащему голосу я понимаю, что что-то произошло. Оказалось, что к Васе в этот день пришел его брат -- военный, и Вася, конечно, не удержался и похвастался, что вечером у них в гостях будут американцы.  На что его брат уверенно заявил, что Вася -- полный идиот, так как завтра, когда он придет на работу (а Вася преподавал физику в техникуме), ему скажут, что работы у него больше нет, и дадут от ворот поворот за связь с иностранцами…
Так что пришлось принимать гостей в нашей, а не в чужой квартире. И даже не один раз.
А теперь представьте себе, если бы они действительно поверили, что та другая квартира была наша, и пришлось бы несколько раз беспокоить ее истинных хозяев для продолжения сценария…
Нас они тоже приглашали к себе  в гостиницу. Конечно, все было под контролем. Знаю, потому что со мной один раз беседовали соответствующие органы. Причем, как мне показалось, вполне доброжелательно. Я даже умудрилась рассказать им анекдот про КГБ и засланного к нам резидента… И все же при этом усомниться в моих патриотических настроениях у них не было ни малейшего повода. Мне даже сказали, что это хорошо, что с иностранцами общаются такие хорошие нормальные русские люди, а то все больше липнет какая-то сомнительная шушера.
Так вот о тех наших американцах. Их же надо было чем-то кормить и поить. Причем, чтоб не ударить в грязь лицом и чтобы они поверили, что у нас все есть. В понятие  «у нас» мы тогда вкладывали большой смысл: «у нас» означало для нас -- у всех русских, у всей России. Конечно, в каждой семье тогда были домашние заготовки, Картошка -- это всегда вкусно, как нам казалось, а если к ней еще соленья всякие домашние!  Мясо я на базаре брала. В магазине его вообще не было. Дорого, но ради чести Отчизны можно, даже нужно. Лишь бы буржуи на нас потом «не клеветали».
Пили они, конечно, водку. Я -- теоретически (потому как водку не пью), а муж -- практически показали им, как русские традиционно закусывают водку соленым  огурчиком. Разговор всегда был оживленный, больше на житейские темы. Я, кстати, благодарна тем американцам, что они нас берегли и старались не заводить разговор о политике. Нам самим тогда очень хотелось рассказать им, что мы все живем очень хорошо, уверены в завтрашнем дне, у нас демократия  и вообще. Но они смотрели на нас немного сочувственно, как на неразумных детей, и переводили разговор на другие темы…

Людмила ЖУКОВА,
переводчик «Тольяттиазота».
Окончание следует