В воскресенье, 17 сентября – День работников леса. Этот в общем-то тихий праздник давно перешагнул профессиональные рамки и стал, по сути, Днем леса, который так или иначе отмечают любители природы.
Кандидат географических наук Андрей Крючков всю сознательную жизнь посвятил лесу. В Ленинграде он окончил лесотехническую академию, работал в лесоустроительных экспедициях по всей России. В Тольятти живет с 1972 года, пять лет назад ему присвоено звание «Почетный работник леса Российской Федерации».
До недавнего времени Андрей Николаевич занимал должность главного консультанта по тольяттинскому лесничеству министерства лесного хозяйства, охраны окружающей среды и природопользования Самарской области. Неофициально его называли «лесным прокурором», потому что он следил, чтобы на территории города соблюдалось законодательство. Лесное, естественно.
Теперь Андрей Крючков безработный. Дело в том, что тольяттинское лесничество упразднили, а часть его функций передали муниципальному предприятию «Зеленстрой». «Лесной прокурор», ратующий за создание муниципального лесничества и наведение порядка в этой сфере, оказался местным властям не нужен.
– Чем сейчас занимаетесь, Андрей Николаевич?
– Пишу докторскую диссертацию, она посвящена сохранению наших лесов. Являюсь координатором лесного проекта Всероссийской общественной организации «Зеленая лига». Еще участвую в работе научных обществ. Например, Русское ботаническое общество сейчас ведет поиск деревьев-памятников.
– Это как? Ищете старые деревья? Или необычной формы?
– Старые. Мы эту работу ведем с заместителем директора по научной работе института экологии Волжского бассейна, доктором биологических наук Сергеем Саксоновым. Есть специальный прибор, с помощью которого бурится ствол, достается керн, по нему определяется возраст дерева. И много чего еще.
– А что еще? 
– Состояние дерева, продуктивные годы роста, попадало ли оно в пожары и так далее. Очень интересные данные.
– Дерево после этого не погибнет? Не сразу, конечно, а через какое-то время.
– Давайте всё по порядку. С помощью спонсоров мы закупили шведский прибор, где длина сердечника составляет 80 сантиметров. Диаметр бурава – полтора сантиметра, диаметр керна – пять миллиметров. По сути, мы делаем дереву укол, а после того, как возьмем образец, то замазываем отверстие садовым варом. Вреда практически никакого.
– Какие, Андрей Николаевич, будете смотреть породы?
– Лесообразующие для нашей губернии – сосна, дуб, клен, береза, липа. Дендрохронологическое исследование станет основой для коллекции кернов деревьев. Такая коллекция есть в Санкт-Петербурге, часть экспонатов, похвалюсь, в свое время сделал я.
– Кто автор проекта?
– Это моя идея. Проект называется «Деревья-долгожители Самарской области». Вас наверняка интересуют хотя бы промежуточные результаты. В Портпоселке мы нашли сосну – ей 220 лет.
– Ого! Ствол у нее огромный? 
– Не особо – метр в обхвате. 
– Два века! Такое дерево на территории Тольятти одно?
– Нет. В 21-м лесном квартале (вход в зеленую зону со стороны Автозаводского района) есть 10-15 деревьев, чей возраст колеблется от 220 до 240 лет. Это настоящие памятники природы! 
– На греческом острове Кос есть огромное дерево, которое зовут платаном Гиппократа. Местные экскурсоводы утверждают, что ему больше двух тысяч лет, и ссылаются при этом на Википедию. Я и платан видел, и свободную энциклопедию читал, но почему-то не верю греческим гидам.
– А мне верите (улыбается)? Я не гид.
– Вам – верю. Сколько, кстати, в нашей местности может прожить сосна? 400 лет?
– Даже 600! Всё от условий зависит. А условия, как вы понимаете, у нас не очень. До сих пор в Тольятти не создано муниципальное лесничество. Что это значит? Первое: нет средств на содержание леса. Второе: практически не ведутся его восстановление и благоустройство.
– Суд Центрального района еще два года назад обязал мэрию создать муниципальное лесничество, но андреевцы так ничего и не сделали. Анташевцы что-то предпринимают, правда, от их пресс-релизов веет, я бы сказал, осенней грустью.
– Что вы имеете в виду?
– На днях в мэрии прошло рабочее совещание, посвященное как раз «проблеме оформления лесов в городскую собственность». Заместитель руководителя департамента по управлению муниципальным имуществом Елена Вострикова сообщила, что на кадастровый учет поставлено 7,027 гектара, это составляет 92% от общей площади городских лесов. Но с юридической точки зрения тольяттинские леса остаются бесхозными.
– Для меня это не новая информация. Управление Росреестра отказалось регистрировать право собственности города на лес, потому что нет правового механизма. Так? Так. Мэрия пыталась судиться, дошла до областной инстанции, проиграла и опустила крылья.
– Говорили, что тупик.
– Какой тупик? Желания нет у властей, настойчивости. Надо было ехать в Верховный суд, ведь проблема с лесом не только в Тольятти, но и в других городах. Надо пробивать вопрос, доказывать, бороться.
– В пресс-релизе подчеркнуто, что остался единственный путь решения проблемы – внести соответствующие изменения в Земельный кодекс. Законопроект от имени губернской думы уже направлен в Государственную. Соответственно, депутаты Госдумы, а их было двое на совещании, заверили, что приложат максимум усилий, направят, изучат и так далее.
– На это знаете сколько времени уйдет?! А лес гибнет.
– На следующий день после совещания Сергей Анташев подписал постановления о внесении изменений в муниципальную программу «Охрана, защита и воспроизводство лесов, расположенных в границах городского округа Тольятти, на 2014-2018 годы». Ее разрабатывали еще андреевцы, они же начинали выполнять отдельные пункты. Я обратил внимание, что на изготовление противопожарных листовок они заложили 85 тысяч рублей, на развешивание скворечников – 110 тысяч рублей и успешно освоили средства.
– Я не видел этих листовок.
– И я не видел! Они, листовки со скворечниками, были? А если были, то в каком количестве? Зато в графе «Восстановление лесов, включая агротехнические уходные работы» – сплошные нули. Вообще не запланировано ни рубля! Зачем тогда включали этот пункт?
– Я и раньше, и сейчас говорю: это не программа, а простой перечень мероприятий.
– Летом 2010 года сгорела треть городских лесов, часть деревьев сохнет и будет в конце концов вырублена. На что власти надеялись? На субботники? На бесплатный энтузиазм горожан?
– Все эти пиар-акции – маленькая капля в большом море, лес на субботниках не восстановишь. А вообще, история имеет обыкновение повторяться. В 1920-1921 годах часть ставропольских лесов выгорела полностью, огнем было уничтожено 6-7 тысяч гектаров.
– А причина пожаров?
– Безвластие, засуха. Полыхала Гражданская война, и о судьбе леса тогда мало кто думал. Зато потом навели порядок, создали и развили лесхоз. Собиралось и заготавливалось столько семян, что хватало на лесовосстановление в нашей области и за ее пределами. Если сказать высоким штилем, наши леса дали жизнь рощам и борам других регионов. А сейчас?! Кстати, в следующем году исполняется 100 лет с момента создания Ставропольского лесничества.
– Нынешнее лето какое-то странное – грибники перестали ходить в лес, бесполезно. Грибного сезона в этом году, наверное, не будет? Или есть смысл ждать появления опят?
– Я думаю, пройдут сентябрьские дожди – и опята появятся. Другое дело, можно ли употреблять в пищу их, собранные в городских лесах.
– Я заметил, что в последнее время слово «грибник» стали заменять словосочетанием «миколог-любитель». На ваш взгляд, это одно и то же?
– Нет. Грибник обладает знаниями, достаточными для сбора грибов – и  всё: он их не выращивает, не изучает самостоятельно, как миколог-любитель.
Пользуясь случаем, поздравляю всех неравнодушных горожан с праздником. Пусть в наших лесах поют птицы, растут грибы и... молодые деревья!

Беседу вел
Сергей РОСТОВЦЕВ

Когда верстался номер, Андрей Крючков съездил в Красную Глинку  и определил с помощью прибора возраст старой сосны. Ей оказалось 250 лет!

36 (1164) 15.09.17