Как известно, 8 сентября во многих регионах страны прошли выборы губернаторов и депутатов различного уровня. Но особое внимание россиян было приковано к выборам депутатов московской городской думы. 
Это связано с прошедшими в столице в предвыборный период публичными акциями протеста, которые сопровождались многочисленными задержаниями и арестами их организаторов и участников. А в настоящее время идут судебные процессы по рассмотрению уголовных дел, возбужденных в отношении некоторых участников публичных акций.
В связи с этим редакция «ВГ» обратилась к известному тольяттинцам правозащитнику и политику, в настоящее время проживающему в Москве, Анатолию Иванову с просьбой дать свой комментарий к событиям в столице.
– Честно скажу, в протестных акциях в Москве я не участвовал, хотя такое желание было. Но все события, связанные с выборами, как в столице, так и в регионах, отслеживал в постоянном режиме. А вот на выборы ходил, при этом голосовал за кандидата, который стал депутатом. 
Теперь о выборах. Подготовка к ним, как со стороны власти, так и со стороны оппозиции, была серьезной. Власть была напугана результатами прошлогодних выборов губернаторов в некоторых регионах и результатами социологических исследований о продолжающемся снижении рейтинга «Единой России». Оппозиция, наоборот, этими результатами была воодушевлена, надеясь укрепить свои позиции по представительству в органах власти. 
Кроме того, у оппозиции в Москве не прошло еще воодушевление от результатов выборов 2017 года в муниципальные органы власти. Ей тогда удалось провести в них несколько сотен депутатов. 
Готовиться к выборам представителям власти, конечно, проще. С помощью законодательно установленного так называемого муниципального фильтра не были допущены к губернаторским выборам те, кто мог бы составить конкуренцию властным кандидатам. То есть поле оказалось зачищено еще на этапе выдвижения. 
А вот в Санкт-Петербурге известному режиссеру Владимиру Бортко, представителю партии «Справедливая Россия», пришлось снять свою кандидатуру за неделю до выборов. Уверен, по настоянию Кремля и чтобы не допустить второго тура голосования, в котором кандидат от власти мог и проиграть.
При выборах же депутатов кандидаты от власти в массовом порядке участвовали в качестве самовыдвиженцев, но с ее финансовой и организационной поддержкой.  А для популярных оппозиционеров у власти был очень эффективный механизм – признание подписей избирателей в поддержку их выдвижения недействительными.
Вот в Москве при выборах депутатов городской думы этот механизм властью и был использован.  Во-первых, количество подписей предусмотрено такое, что собрать их мало реально. Во-вторых, всех сборщиков проконтролировать тоже нереально. А если кому-то удается подписи собрать, то властные эксперты могут их забраковать даже по формальным признакам. 
Я на себе действие этого механизма испытал при выдвижении кандидатом в мэры Тольятти в 2012 году. Тогда не был допущен до выборов из-за признания подписей недействительными, хотя собрала моя команда их даже больше, чем предусмотрено законом. 
Тольяттинские эксперты подписи в поддержку моего выдвижения признали действительными. Тогда приехали самарские, которые признали их недействительными по формальным признакам. При этом подписать заключение они заставили тольяттинского эксперта, который в суде честно сказал, что самарцы проверяли только мои подписи, а подписи для остальных семи кандидатов проигнорировали. То есть им было дано такое задание. Поэтому я уверен, что подобное отношение к подписям в поддержку выдвижения оппозиционных кандидатов произошло и в Москве. 
Готовясь к выборам, московская оппозиция, конечно, понимала, что подписи в поддержку выдвижения ее представителей власть будет тщательно проверять, поэтому отнеслась к их сбору серьезно. Но, как говорят, против лома нет приема – властные эксперты их все равно признали недействительными, и до выборов представители оппозиции допущены не были. 
После отказа в регистрации в качестве кандидатов у оппозиции не было других способов защиты своих интересов, как протестовать. Количество протестующих при согласованных акциях власть напугало еще сильнее. И тогда она стала отказывать в согласовании протестных акций, а при проведении несогласованных начала применять жесткие меры: многочисленные задержания, аресты и возбуждение уголовных дел. Расчет на то, чтобы запугать народ до такой степени, что он не будет ходить и на согласованные протестные акции. 
При отказах в согласовании протестных акций власть, считаю, нарушает конституционное право граждан на проведение публичных мероприятий (митинг, шествие). Так, в постановлении Конституционного суда от 14 февраля 2013 года говорится, что «соответствующий орган публичной власти должен предпринять все зависящие от него меры для того, чтобы публичное мероприятие состоялось в заявленном организатором месте и в запланированное время, и не пытаться под любым предлогом найти причины, которые могли бы оправдать необходимость отступлений от предложений организатора публичного мероприятия».
А в постановлении суда от 10 февраля 2017 года сказано, что «органы власти обязаны обеспечить условия для осуществления гражданами права на свободу мирных собраний вне зависимости от политических взглядов их инициаторов и участников». Поэтому, когда Владимир Путин заявляет, что «граждане имеют право на мирные протесты в соответствии с законом, и власти не должны этому мешать», ему следовало бы добиться соблюдения закона прежде всего представителями власти, которые отказывают организаторам протестных акций в их согласовании.
Часто представители власти и ее телепропагандисты при оценке жестких действий российских правоохранительных органов при задержаниях участников протестных акций ссылаются на еще более жесткие действия полицейских в странах Запада. Но эти ссылки не только некорректны, но и лицемерны. 
В странах Запада не согласовываются протестные акции только в том случае, когда есть серьезные основания полагать, что проведение публичного мероприятия может повлечь массовые беспорядки, причинение ущерба собственности и угрозу жизни граждан. Например, когда у полиции есть оперативная информация о планировании организаторами массовых беспорядков.
Вот только при отказе в согласовании таких акций и при массовых беспорядках полиция там применяет силу. А в некоторых странах полиция не вмешивается в проведение даже тех протестных акций, по которым организаторы не уведомляли органы власти, но которые проходят мирно. У нас же протестные акции не согласовываются без всяких оснований, а при проведении их применяется сила, даже если они проходят мирно. Как говорят в Одессе, это две большие разницы.
Не допущенные до выборов представители московской оппозиции, не сдаваясь, придумали так называемое умное голосование. Они призвали избирателей голосовать в каждом округе, чтобы не пропустить кандидата от власти, за любого другого наиболее проходного кандидата вне зависимости от партийной принадлежности. При этом подготовили и распространили списки кандидатов как от партии власти, так и тех, за кого надо было голосовать. 
Такое голосование привело к тому, что из 45 избранных депутатов 20 депутатов были в списке оппозиции. Этот результат для власти также сильно неприятный, поэтому репрессивные меры против оппозиции расширены и начались масштабные проверки в рамках так называемого уголовного дела об отмывании денежных средств.
У кого-то из читателей может появиться вопрос: с какой целью оппозиционные политики стремятся в органы власти? Думаю, если это действительно оппозиционные политики, то в исполнительные органы действующей власти они не пойдут. А вот находясь в представительных органах власти, у них появляется большая возможность контроля чиновников. Для этого оппозиция нужна и важна.
Считаю, в настоящее время в нашей стране к оппозиции можно отнести только «яблочников», а также членов незарегистрированных партий – это «Россия будущего» во главе с Алексеем Навальным и «Партия перемен» во главе с Дмитрием Гудковым. 
Кто-то может мне возразить, заявив, что к оппозиции относятся еще три парламентские партии, прежде всего КПРФ. Однако я с этим не согласен. К сожалению, их оппозиционность проявляется только на словах. А на деле – даже в период принятия решения об увеличении пенсионного возраста они ничего не предприняли, что могло бы этого не допустить.
Руководителей так называемых парламентских оппозиционных партий, конечно, можно понять. Если бы они начали проявлять на деле свою оппозиционность, то не было бы уже ни их партий, ни самих руководителей. Представляете сидящими в СИЗО Геннадия Зюганова или Владимира Жириновского? Я – нет!
Кроме того, власть заморозила бы партийные и личные счета руководителей. А потом с помощью «соловьиных трелей» стала бы внушать народу, что на этих счетах были американские деньги, которые оппозицией использовались для развала России…

Записал Александр КАЗАКОВ