Траурный митинг, посвященный 68-й годовщине начала Великой Отечественной, состоялся вчера на площади Свободы. Седовласые ветераны, чьи ряды с каждым годом заметно редеют, с умилением смотрели на нарядных школьников, державших в руках разноцветные воздушные шарики. Почетный караул у Вечного огня, минута молчания...  Курсанты Тольяттинского военно-технического института, твердо печатающие шаг, возложили гирлянду к обелиску Славы.
 Едва ли что-то можно сопоставить с масштабом трагедии  и величием подвига, последовавшим за исторической датой 22 июня 1941-го... И сколько бы лет ни прошло, мы в вечном долгу перед теми, кто отвоевал, отстоял, выстоял... Перед миллионами отдавших свои жизни за наше мирное небо. Об этом говорил спикер городской думы Алексей Пахоменко. Православный священник отец Олег Вертей и имам соборной мечети Ислам-хазрат Гумеров напомнили о том, что в тяжкие времена молитвы Всевышнему звучали на разных языках, и представители всех национальностей и вероисповеданий на равных становились в строй и воевали за общую Родину. 
 - На братских могилах не ставят крестов, - словно вторили этой простой истине слова песни Высоцкого в исполнении Юрия Лившица...
 Взмыли в небесную синь разноцветные шарики,  напоминая о той безбрежности, куда навечно ушли души погибших в страшной войне...
 - Начало войны помню очень хорошо, - вспоминает восьмидесятилетний Иван Гаврилов. - Жил я в ту пору в селе Верхнее Озерное Оренбургской области. Мы с другом Мишей Муровцевым, который потом погиб на фронте, работали в колхозе чабанами. Пасли стадо - полторы тысячи голов. Было мне в ту пору всего тринадцать лет. Весь день пасли и не знали до вечера, что война началась. Пригнали стадо в село, а кругом - плач да стоны. Я тоже заплакал.
 В тот же день стали народ на фронт призывать, забрали и моего отца. Через неделю забрали уже всех мужчин, способных держать оружие. Мама горько плакала. В семье ведь было четверо детей, и я старший. Вплоть до декабря 1944-го я работал в колхозе. Шли трудодни, но ничего не платили. Разве что в поле козу подою, сам молока выпью и младшим принесу. Голодали страшно - продукты все забирали на фронт. В сутки спали по три-четыре часа, и снова на работу. Выходных не было вообще. Нельзя было и в поле вздремнуть, уснешь - овец потеряешь. Работали даже те ребятишки, кому было по 11-12 лет.  Правда, нашей семье еще повезло, так как отец вернулся живым (в 1943-м он был сильно контужен). Кстати, в целом отец мой отслужил 15 лет. Был призван в 1914 году в царскую армию. Интересно, что служил вместе с Георгием Жуковым, лично знал его.
 В 1944 году мне исполнилось семнадцать лет, в декабре меня призвали в армию. Попал я в запасную часть (сороковой полк двенадцатой стрелковой дивизии). Я отлично стрелял, физически был хорошо развит, поэтому и взяли меня в особый отряд. Был направлен для сопровождения вывоза наших военнопленных из Англии в Советский Союз. Правда, из нашей страны я не выезжал. Из Англии пленных привозили моряки, а мы уже встречали их в Одессе и затем эшелонами отправляли в лагерь под Уфой. Среди массы невинных людей, попавших в плен, встречались и предатели, специально подготовленные немцами для шпионажа в России. Этих людей необходимо было вычислить. При задержании пытавшихся бежать я получил ранение, а товарищ мой был убит выстрелом из браунинга. Наша дивизия периодически участвовала в боевых действиях, но в основном как вспомогательная: собирали мины, трупы на полях сражений... Победу я встретил в нашем лагере под Уфой. Мы как раз формировали последний эшелон, для того чтобы пленных, тех, что не виновны, отвезти на трудработы. Конец войны, правда, был омрачен и трагическим событием - погибла всеми нами уважаемая женщина-врач, молодая, красивая. На станции она пошла за кипятком и заметила убегающих пленных. Она  выстрелила в воздух, подала нам сигнал, мы выбежали. Беглецы успели прошмыгнуть через товарняк, женщина бросилась за ними между вагонами, и в это время поезд тронулся... Вспоминая это, до сих пор плачу...
 Ольга ТАРАСОВА