– Вы сына навещаете? Когда последний раз были?
– Неделю назад. Карантин был. Да и денег нет: ни на проезд, ни на подарки, – ответила Наталья и заплакала.
35-летняя Сизова воспитывает пятилетнего сына одна, она – мать-одиночка. Сама родилась в Мусорке, жила в Узюково, а когда родная мать стала пить и бить ее, то из Ставропольского района попала в Самару. Детдом стал ее родным домом. Сначала мать лишили родительских прав, потом она умерла. Недолго прожила и бабушка.
– Я учительницу мамой называла, она меня иногда домой к себе брала. Добрая, – с какой-то щемящей тоской в голосе произнесла Наталья.
– А еще у вас родственники есть?
– Младшая сестра, она воспитывалась в приемной семье.
– Это хорошо, что вы не одна. А в Тольятти как попали?
– У меня две профессии: в Самаре обучали на овощевода закрытого грунта, в Тольятти – на швею. Училась здесь в лицее № 59. Приемная мать моей младшей сестры, в их семье я прожила полтора года, очень долго хлопотала и выбила для меня эту малосемейку.
Наталья окинула рукой комнату, где мы беседовали. Малосемейки на улице Победы – это… не очень хорошее жилье, но Сизова была рада. Еще бы – первая собственная квартира.
– Про меня даже в газетах писали, – призналась не без внутренней гордости она.
– Какой здесь метраж?
 – Общая площадь – 23 квадратных метра. Мне повезло, потому что здесь есть семнадцатиметровки.
Обстановка в малосемейке спартанская. Из «лишнего», что как-то разнообразило суровый стиль, – маленькая черная собачка. Наталья привязала ее поводком к ножке кровати, чтобы не бегала по комнате. Собачка, прыгая на пяточках, смотрела на меня жалостно-голодными глазами и почти совсем не подавала голоса. 
Перехватив мой взгляд, Наталья пояснила:
– Я ее для сына взяла, он любит животных.
На «АвтоВАЗагрегат» Сизова попала в 2002 году. Это было ее первое официальное место работы – шила обивку сидений для автомобилей.
– Мне нравилась моя работа. Какая была зарплата? Начинала с 4 тысяч, а незадолго до кризиса получала 17 тысяч рублей. Работать приходилось в две смены, но мне, как матери-одиночке, шли навстречу и немного меняли график, чтобы могла ребенка отвести в садик и забрать.
– Коллектив был большой?
– Да, парни занимались кройкой, девчата шили. А потом сказали, что наш цех отдельно работает.   
– Это когда у «АвтоВАЗагрегата» появились юридические «дочки»?
– Наверно. Потом перестали выплачивать зарплату. Мне больше 60 тысяч задолжали.
– А хоть что-нибудь вернули?
– Перед Новым годом дали 200 рублей.
– Сколько?!
– 200 рублей, сказали – к празднику.
Издевательство, конечно, форменное, но Сизова старается этого не замечать. Я спросил, правда ли, что молодая работница «АвтоВАЗагрегата», не выдержав свалившихся проблем, покончила жизнь самоубийством. Наталья ответила, что слышала про этот случай, но девушка была не из их цеха.
У самой Сизовой возникла новая проблема:
– Две недели назад нас собирали на заводе. Делали всякие объявления. А мне сказали, что не будут ни увольнять, ни сокращать.
– Почему?
– Как мать-одиночку, по закону якобы не положено. А мне как быть? И денег не платят, и трудовой нет. Тут из банка стали названивать.
– У вас много кредитов?
– Один, но ежемесячно 14-го числа надо отдать 3 800.
– Платить долго?
– Четыре года. Я в квартире ремонт небольшой до всей этой катавасии сделала, теперь не знаю, как долг отдавать.
– Подработку не пытались найти?
– Уже нашла – полы мою. До работы 40 минут пешком, долго добираться, зато бесплатно. Мне аванс обещали – две тысячи. Как вы думаете, дадут?
– Если люди порядочные – отдадут. Если нет,  то отправляйтесь в прокуратуру района, расскажите обо всем, должны помочь.
– Хорошо бы. А то у девчонок из бригады есть родители, бабушки, мужья, им легче. У меня – никого.
– А где отец ребенка?
– На родину уехал…
Пятилетнего сына Наталья в реабилитационный центр отдала 2 февраля, сказала, что поступила так от безнадеги: нечем было платить за садик, лекарства, еду. Но это не детдом, здесь ребенок может находиться только в течение полугода.

Сергей РУСОВ

Полностью материал читайте в печатном варианте «Вольного города»

7 (1084) 26.02.16