Истоки
Нас везли в товарняке, как скот. В голую степь

Валентина Вязовая (в девичестве Бабенко) пришла в редакцию, опираясь на палочку. Несмотря на слабое здоровье и солидный возраст  (77 лет), она привыкла все делать сама, не рассчитывая на постороннюю помощь. Так уж сложилась судьба ее многострадального поколения, что исторические реалии и жизненные обстоятельства формировали у людей запредельную порой стойкость. Многодетная крестьянская семья Бабенко угодила под жернова повального раскулачивания еще в 1932 году.
 -- Жили мы в ту пору в селе Жестянка Саратовской области, -- рассказывает Валентина Федоровна. -- Детей в семье пятеро было.  Имелось лишь немного скотинки да свой огород, родители честно трудились всю жизнь. Мама с отцом очень дружно жили, папа был человек добрый и покладистый. За всю жизнь я ни разу его пьяным не видела. И мама -- добрая душа. Рассказывала, что, выращивая на огороде арбузы, она часто потом весь урожай соседским ребятишкам раздавала. Не то что зажиточными мы не были, но и вовсе едва сводили концы с концами. Кстати, детей было бы и больше, но двое старших от кори умерли, ведь лечения в ту пору никакого не было. Когда весь этот ужас с раскулачиванием начался, мне всего 6 месяцев было, так что многое знаю со слов мамы, Ольги Игнатьевны. Жили мы большущей семьей в так называемом трехстенном доме. В одной половине наша семья, в другой -- тоже многодетная семья отцова брата, дяди Тимофея.
 Когда раскулачивать нас приехали, то просто сгрузили всех на одну повозку. Никаких вещей взять даже не разрешили и повезли  на станцию. Семью дяди Тимофея такая же участь постигла. Кстати, в той повозке еще несколько семей было, тоже с малолетними детьми. Один сердобольный человек привязал к повозке крынку с молоком, чтобы народ мог детишек своих покормить.  А проверяющий, коммунист, взял да и отвязал тару,  вылил все на дорогу, чтобы никому не повадно было что-то от властей утаивать. А какие уж из нас «кулаки»? Видно, просто по плану тогда надо было определенное число людей раскулачить и переселить.
 Целый месяц везли семейство Бабенко вместе с сотнями таких же несчастных крестьян в товарняке, набитом под завязку. Прилечь людям было невозможно, разве что прислониться к стенке вагона или друг к  другу. Из еды давали лишь немного хлеба да воду. Многие так и не доехали до пункта назначения -- умерли по дороге. Когда поезд прибыл, наконец, на станцию Осакаровка, что в Казахстане, многие просто не в состоянии были передвигаться от слабости. Ведь во время пути людям даже нельзя было выйти на остановках, чтобы размять затекшие ноги. Переселенцев просто запирали в вагонах, как скот. 
 -- Привезли нас в голую степь, -- продолжает Валентина Федоровна, -- рядом лишь речка Ишим. Распределили в так называемый четвертый поселок (километрах в тридцати от Караганды). Уйти никуда невозможно, все под охраной. Начал народ рыть сначала землянки, потом стали делать саман --  кирпичи из глины, смешанной с соломой. Из них и возводили домишки, которые сверху тоже глиной обмазывали. Как, на какие средства мы жить должны, никого не интересовало. Зимой народ умирал без счету. Трупы сначала в сарай складывали, а по весне, когда могилы рыть можно было, всех вместе хоронили. Выдавали по триста граммов хлеба, и на том все. Голодные все были, как собаки. Всю лебеду, что в округе росла, люди съели. Лишь потом смогли картошку сажать, тем и кормились. Мама потом, правда, на работу уборщицей устроилась. Уходя, говорила старшему брату, чтобы он хлеб жевал, а им через тряпочку меня кормил. И наказывала ему: «Ты смотри, сам-то не проглоти, Вале давай». Папа наш потом десятником стал работать, так как в строительстве немного разбирался. Он наблюдал за тем, чтобы народ правильно дома из самана строил. Работать на музыкальный комбинат, где делали мандолины, пошла и моя старшая сестренка Вера. Она, будучи подростком, по возрасту для работы не годилась. Так она даже постоянно на цыпочки вставала, чтобы ростом повыше казаться. Давая Вере ее хлебный паек, мать строго говорила:
 -- Дочка, ты раньше времени хлеб не ешь. Вот начнут другие обедать, тогда и ты начинай…
 Денег за работу никому не платили, только трудодни начисляли. Позже мы узнали, что в поселке Долинка, где было главное управление Карлага, среди таких же сосланных людей живет знаменитая артистка Лидия Русланова. Покидать пределы поселка никому из нас было нельзя. Поэтому даже родственников, живших в соседнем поселке, люди не видели годами.
Лишь много позже мы стали немного выбираться из полной нищеты. Нам разрешили завести корову, кур. Но все отбирали продналоги. Ведь надо было сдать государству определенное количество молока, яиц и так далее. Так вот, пока все молоко сдашь, тут уж и корова доиться перестала. Но хотя бы с голоду можно было не умереть. Помню, у одного нашего знакомого скотины не было, а по разнарядке надо было сдать овечьи шкуры. Так он эти шкуры вынужден был покупать, чтобы налог сдать. Зато звание «Мать-героиня» моей маме присвоено было.
 В Казахстане у родителей моих родилось еще двое детей. Сейчас в живых лишь трое осталось. Галина и Раиса живут тоже в Тольятти, обе они инвалиды, как и я.
 -- Когда вам удалось вырваться из этих жутких условий? -- спрашиваю Валентину Федоровну.
 -- Уже в 50-х, когда отменили в поселках комендатуру. Да и здесь папе пришлось немного схитрить. Он уехал сначала в Караганду, а потом тайком в Ставрополь-на-Волге, где жил мой старший брат Николай с семьей. Он работал в СМУ-2 «Куйбышевгидростроя». Сюда же приехали и мы –--мать, отец и трое младших детей. Жили все вместе в бараке. Нашей семье повезло, так как мы все уцелели в тех нечеловеческих условиях в Казахстане. А это редкий случай. Папа устроился на работу. Нам дали две комнаты в коммуналке на улице Мурысева, и это уже казалось райскими условиями. Я пошла учиться на крановщицу.
 Впоследствии Валентина Федоровна проработала крановщицей на заводе «Волгоцеммаш» более сорока лет. Имеет два ордена Трудовой славы II и II степеней, медали «За трудовое отличие» и «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения Ленина». Со свойственным людям ее поколения мужеством на судьбу Валентина Федоровна не сетует. Правд, признается, что своим доблестным трудом смогла заслужить лишь небольшую пенсию в размере пяти тысяч рублей. Несмотря на перенесенную тяжелую операцию, она сама возится в огороде и полностью себя обслуживает. И еще очень сочувствует тем, кто во время кризиса потерял работу.
 -- Если, к примеру, муж и жена работают на ВАЗе, и обоих сократили, то как им жить? -- сокрушается она. -- Неужели людям снова придется пережить то же, что и нам?
Ольга ТАРАСОВА

 

 

 

Просмотров : 3841
 
Погода в Тольятти
Сегодня
вечер 0...2, ветер 3 м/с
ночь -1...1, ветер 3 м/с
Завтра
утро 1...3, ветер 5 м/с
день 2...4, ветер 5 м/с