Халявная техника

Получая дармовую технику, сельские механизаторы не особенно берегли ее. Полупьяный тракторист за рулем и рычагами – почти обычное дело. Топили трактора по пьяни в речках и озерах, сваливались в овраги, размораживали моторы. Почти в каждом селе сохранились в памяти сельчан случаи гибели механизаторов из-за элементарной пьянки: замерз в поле, запахан плугом в борозде, раздавлен гусеницами трактора, погиб при опрокидывании комбайна с дамбы или в овраг….
На селе падала трудовая дисциплина. Руководители сельхозпредприятий почти не обращались в суды, чтобы хоть рублем наказать пьяных разгильдяев. Что жалеть дорогую технику? Эка, трактор угробили -- новый получим. Халява развращает людей.
При Сталине за разгильдяйство крепко наказывали рублем. Под каток наказаний при судейском произволе часто попадали даже невиновные люди.
Помню май 1944 года. Мне 7 лет. Пришла мать и сказала, что зарезался Иван Медняков. Как зарезался? Я знал дядю Ваню. Медняковы жили напротив нас за речкой, я побежал к ним. Дверь в сени была открыта настежь, в сенях с перерезанным горлом лежал 40-летний Иван Медняков. Кругом кровь, валялась у тела опасная бритва. Заглянул в избу: кровавый след тянулся от зеркала в сени, плакали в доме двое мальчишек, моих сверстников, и жена.
В апреле из-за бескормицы в колхозе пала лошадь. В хозяйстве не было ни фуража, ни сена, кормили скот гнилой соломой. Скотина гибла с голоду. Гибель одной доходяги повесили на конюха Меднякова. Где возьмет конюх корм в апреле, если его нет в колхозе? Ивана судили, приговорили к уплате штрафа в 4000 рублей. Мужик не вынес такой несправедливости. Пришел из Челно-Вершин с суда, взял бритву, встал перед зеркалом и на глазах у семьи перерезал горло. Истекая кровью, шатаясь, бедняга вышел в сени, выронил бритву, упал и отдал Богу душу.
Из-за жестокости и несправедливости гибель одной лошадиной силы в годы войны стоила человеку жизни. Но прошло 20 лет после войны, и людей, угробивших по обычному разгильдяйству трактор с мотором в 100 лошадиных сил, фактически перестали наказывать рублем.
Государство продолжало вбухивать средства в сельское хозяйство, часто бесконтрольно. Но людям хотелось большего -- есть и не работать.
И 20 лет назад сельчанам казалось, что коммунизм (каждому по потребности) без коммунизма уже наступил. Шли лихие годы правления двух коммуно-оборотней -- Горбачева и Ельцина. В какой-то степени это было возвращение столыпинских реформ.
Реформы Столыпина для своего времени были очень прогрессивными по следующим причинам. Во-первых, было роздано 1500000 десяин земли крестьянам. Заметим, что все эти земли принадлежали царской фамилии, отданы бесплатно. А вот помещики, а их было в России десятки тысяч, не отдали крестьянам ни одного гектара.
Во-вторых, за казенный счет в Поволжье, Сибирь и на Дальний Восток из густонаселенных районов Центральной России, а в основном с Украины, были переселены сотни тысяч крестьянских семей. Недаром же Дальний Восток сегодня населен потомками выходцев с Украины.
В-третьих, из сельских общин выделились миллионы крестьянских семей, переселяясь поближе к своим клочкам пашни, чтобы не тратить ежедневно по 4-5 часов на дорогу от дома до поля. На карте страны появились десятки, если не сотни тысяч мелких селений. 9 миллионов семей крестьян разместились на свободных землях и отрубах.
Вести хозяйство примитивными средствами производства, большинство из которых крестьянин изготавливал сам, можно было и одной семьей.
Фактически Столыпин нацелил крестьянство на фермерство, а из фермеров хотел сделать опору самодержавия.
Но вот беда -- не пошел русский крестьянин по пути вурдалаков-отшельников: где бы ни жил, всюду жил селами и деревеньками.
Америки из России не получилось, климат не тот. Все маленькие столыпинские деревушки исчезли с лица земли через 50 лет: бездорожье, отсутствие школ, больниц, магазинов, электричества, телефона, почты -- вот основные причины, по которым сельский люд, часто бросая домишки, подался в крупные села и города.

Где учат реформаторов?

Как и 80 лет назад, сегодня крестьянская семья в России не может купить хотя бы один комплект машин для комплексной обработки земли, а ведь растениеводство -- основа сельхозпроизводства, животноводство же -- его производное. Нет кормов -- нет скота и птицы.
Что можно собрать с пая-надела в 20-30 гектаров пашни в России? Без внесения удобрений -- не больше 15 центнеров с гектара, или 30-40 тонн товарного зерна за год в идеальном случае. Сколько это стоит? Если это пшеница с клейковиной под 30, да повезет с покупателем за 30х5000=150 тысяч рублей валовой выручки.
Чтобы купить единственный комплект машин и инвентаря да возвести кое-какие склады-хранилища, семье нужно разово вложить 15 миллионов рублей, из которых только за один комбайн хреновой конструкции (по-русски же) надо отвалить треть суммы.
Сколько же лет нужно не есть, не пить, ходить голышом крестьянской земле, чтобы собрать эти 15 миллионов в ценах на 2010 год? Да сущий мизер: 15000000:150000=100 лет всего.
Не встречал я пока в России человека, который бы 100 лет прожил без платья и еды.
Но если питаться, одеваться, жить семье (в тепле и при свете), покупать горючее и запчасти, платить налоги за землю и всякие подати-поборы, то это значит, что из годовой выручки за продукцию в 150 тысяч рублей на развитие хозяйства крестьянская семья не сможет наскрести и десяти рублей.
Вывод: получив в собственность пай -- клочок земли в 20-30 га, ни одна семья в России при существующем паритете цен на сельхозпродукцию и сельхозмашины, инвентарь и горючее в одиночку хозяйствовать на своем, хоть и обширном, клочке не может. Если эта арифметика второго класса начальной школы 80 лет назад была ясна семинаристу-недоучке Сталину, то где же учились президенты СССР и России -- Горбачев и Ельцин?
Наше представление о фермерстве -- хозяйство одной семьи. Фактически в развитых странах на земле хозяйствуют и дают товарную продукцию только крупные хозяйства-латифундии с тысячами сельхозрабочих-батраков. Хозяйство помельче -- батраков поменьше, даже сезонными рабочими обходятся, получают дотации от государства.
Борис Ельцин нанес по колхозам и совхозам сразу двойной удар:
-- прекратил господдержку в виде фактически бесплатной поставки на село техники и снабжения по низким ценам горючим, запчастями, удобрениями;
-- землю (пашни и выгоны-неудобья) раздал сельскому населению, разорвав ее на клочки-паи.
Колхозы и совхозы враз лишились основного средства производства -- земель. Обрабатывать клочки можно, но только допотопным способом: лопатой, на лошадях и быках. Но волов и лошадей в России давно нет, да и жить впроголодь, ходить в рванье и лаптях никто не хочет.



Сдадим в аренду колхозу

Не слышал, да и сам не встречал в России человека, который бы отказался от земельного пая, когда расхватывали колхозно-совхозные, а по существу общенародные пашни. Расхватывали землю все: колхозники и учителя, врачи и почтальоны, доярки и продавщицы, директора и сторожа. 95% новых фазендейро никогда не пахали и ничего не сеяли. Паи взяли, но работать на своих клочках не собирались.
Каждый новоявленный собственник думал: «Сдам землю в аренду колхозу, пусть пашет, а я буду получать арендную плату и жить припеваючи. Зачем работать?»
И ведь сдавали, получали за паи тонны зерна, сена, картофеля! Сбылась мечта халявщиков -- есть, не работая!
Лично у меня в погребе, в Тольятти, один такой арендодатель хранил много лет картошку до 2 тонн, полученную в качестве платы за пай поливной земли у села Белозерки. Картошку фазендейро вез ко мне, а зерно не брал: негде хранить. За зерно он брал с арендатора деньги.
Приехал лет 10 назад к знакомому сельчанину на юге области и увидел, что сусеки в амбаре доверху засыпаны зерном.
-- Почем пшеницу покупал?
-- Не покупал, это арендная плата за землю. На днях вот получил. Держу амбар открытым, вроде чуть влажновато зерно-то. Пусть обдувает ветерком, -- радостно ответил он.
Зажили наши крестьяне, словно в сказке о золотой рыбке. И рыбку ведь имели: ею был колхозный председатель. И конец этой идиллии точно такой же: в сказке рыбка, вильнув хвостом, уплыла, не захотела быть в услужении у корыстной старухи, а в жизни -- деру дали председатели и директора развалившихся колхозов и совхозов.
Да и как тут не разориться: господдержки нет, купить технику не на что, а старая разваливается, ценовой паритет и при социализме был не в пользу сельчан, а при Ельцине стал вообще диким.
А тут новая напасть на колхозы-совхозы. На агропредприятия навалилась многомиллионная армия арендодателей, стала высасывать последние соки. Наша говядина не может на равных конкурировать с бразильской или аргентинской, где коровники не нужны и круглый год скот пасется на травке, не говоря уже о кенгурятине, которую наши бизнесмены перерабатывают на сервелат. Границы открыты, пошлины на импорт мизерные, масса продовольствия ввозится вообще контрабандно. Продукцию нашим крестьянам в таких условиях реализовывать сложно.
В юности много лет я и мои сверстники от зари до зари, а это 12-14 часов, работали в полях и на току. Работали без выходных и праздников. Сколько же мы, подростки, зарабатывали за 3-4 летних месяца? 100-120 трудодней. Взрослым фактически этих палочек на бумажке чуть побольше -- 140-150 трудодней -- начисляли. Только один раз на моей памяти в урожайный год было выдано по 500 граммов на трудодень пшеницы. Обычно трудодень оценивался в 200-300 граммов зерна, и больше ничего. Поел похлебки в обед -- оставался должен колхозу. Не зарабатывалитали люди за день тяжелого труда даже миску похлебки с куском хлеба в колхозе имени Азина.
А тут при Ельцине, без всякого труда, часто просто посторонние колхозу люди волокли тоннами продукцию. Я за лето не мог заработать один мешок ржи в колхозе, а мой приятель, вазовец, ни дня не работавший в совхозе «Белозерский», получал по 10-15 мешков пшеницы и 30-40 мешков картошки за земельный пай покойной тещи. Фазендейро тольяттинский жил не тужил, много лет продавая картофель и пшеницу из Белозерок.
Я много лет просто дивился такой реформации, которую приняли на ура сельские жители, приветствуя гибель колхозов и совхозов.
-- Колхоз «Союз» скончался, я вот лошадь взял в счет заработка! -- без сожаления в голосе много лет назад изрек русский мужик, 50 лет проработавший в колхозе. Лошадь потом у него украли.
Мне же было жалко родной колхоз и сельских жителей, клюнувших на халяву и активно грабящих умирающий колхоз: имени Азина -- «Малалла» -- «50 лет Октября» -- «Союз». Колхоз много раз менял названия при объединении и разъединении, а два года назад окончательно крякнул.
Больше пашню у пайщиков-фазендейро никто не арендовал, а власти стали настойчиво теребить земельный налог. Что оставалось делать мелким собственникам?
По справедливости-то надо было оставить землю в общественной собственности, ведь земля-то досталась крестьянам от дедов и прадедов. Принять на этот счет коллективное решение, зафиксировать его на бумаге.
Но цель-то у реформаторов была другая -- уничтожение крестьянства как класса, ликвидация русских сел и деревень, да еще с помощью… самих крестьян. Правительство протащило через Госдуму закон, разрешающий куплю-продажу земель. Что сделало бывшее колхозно-совхозное крестьянство? Оно стало массово продавать свои клочки по 30-40 долларов за гектар. Селяне поступали точно так же, как горожане со своими ваучерами: продали ваучеры за поллитровки или собственноручно отдали жулью из всяких фондов. Хитроватые крестьяне получили за бумажки чуть больше, по 100-200 долларов за пай.

Евгений ГЕРАСИМОВ, пасечник, ветеран ВАЗа,
специально для «Вольного города»