– Если говорить о моей жизни, то ее можно поделить условно на две части: до и после… – устало улыбаясь, подчеркнула моя институтская подруга Ольга. Ей пятьдесят, но биологический возраст кажется значительно моложе: худенькие плечи, как в юности, дерзко расправлены, движения быстрые и точные, а раскосые карие глаза восточной женщины по-прежнему прекрасны и загадочны.

Китаянка из Соликамска

Познакомились мы на первом курсе мединститута, в первый же день занятий. Тоненькая темноволосая девушка с толстенной косой, задорно улыбаясь, представилась:
– А я – Оля. Можно – товарищ Кун!
Оказалось, что и жили мы рядом, в соседних общежитиях. Так у меня появилась подруга на все время учебы: вместе на занятия, походы в «анатомичку», готовились к сессии, отдыхали…
В далекие 50-е, в годы китайской революции, ее родители эмигрировали в СССР, где их тут же и репрессировали. Отсидев по 8 лет в лагерях под Соликамском Пермской области и сохранив верность друг другу, после освобождения поженились. Родилось пятеро детей, как в настоящей китайской семье: четверо сыновей и последней – долгожданная дочка. Жили бедно, но дружно.
– У нас в семье не принято было ссориться, – рассказывала подруга. – Не помню, чтобы родители когда-нибудь выясняли между собой отношения или подняли голос на кого-то из нас, детей. Всегда говорили и с детьми, и друг с другом спокойно, доброжелательно. Наверно, поэтому и мы с мужем за 25 лет нашей жизни не поругались ни разу. Уступали друг другу – это было. С чем-то мирились, что-то терпели, но сохраняли главное – любовь и уважение друг к другу…
После школы Ольга поступила в медучилище, а затем в мединститут, где во время учебы подрабатывала фельдшером на «скорой». Вскоре, во время учебы в институте, почти одновременно скоропостижно умерли родители. Во время дежурств на подстанции скорой помощи встретила девушка и свою судьбу – молодого врача Андрея Любимова.
                       
«Мезальянс»

Голубоглазый и рыжебородый, атлетического сложения избранник ее был моложе на 3 года и к тому же единственным и горячо любимым сыном. Мать растила его одна, ревнуя даже мысленно к будущей невестке. А та оказалась из провинции, да еще стопроцентной китаянкой. Будущая свекровь пыталась накануне свадьбы отговорить «неразумного сына от мезальянса», но тот был непреклонен:
– Мы любим друг друга, мама.
Поселились молодые у матери, так как речь о покупке или о съеме квартиры даже не заходила: не на что.
С первого дня появления в доме невестки свекровь, невзлюбившая ее, повела себя хрестоматийно. Сухие, отрывистые фразы, недовольные высказывания поначалу  сменились на откровенно враждебное отношение. По вечерам, пригласив сына на кухню и прикрыв дверь, уговаривала его развестись с уже беременной Ольгой:
– Не смей мешать нашу кровь с азиатской! Разведись с этой узкоглазой: не пара она тебе! Разве для такой безродной и нищей я тебя растила? Гони ее, найдешь лучше во сто раз!
Слова слышны были не только в кухне, но и по всей квартире.
– А для меня она – самая лучшая, мама! – услышала она спокойный голос мужа. – И я уверен, рано или поздно ты тоже будешь так думать.
Ольга, прижавшись к подоконнику, глотала слезы и молчала. Входил Андрей, крепко прижимал к себе, шептал:
– Никогда, не верь, слышишь? Потерпи, родная, она отойдет – еще полюбит тебя, вот увидишь!
Подруга терпела, сдавала госэкзамены (был последний курс мединститута).
Роды пришлись почти одновременно с окончанием института. Но рождение сына (Андрея Андреевича) не изменило отношения свекрови к Ольге. Та продолжала придираться по пустякам, часто высмеивала и унижала невестку, попрекала куском хлеба. Сын родился скуластым и смуглым, с характерным Ольгиным разрезом карих глаз. Андрей, светясь от счастья, называл его «наш маленький хунхуз», кружил по комнате на руках жену вместе с малышом. Свекровь, увидев ребенка впервые, разочарованно заметила:
– Эта азиатская кровь полностью подавила нашу, славянскую. Этот китайчонок – полностью не твой, Андрей, – в нем нет от тебя ничего, все ее!
Андрей спокойно отвечал:
– Мама, это не только моя семья, но и твоя. В этом мальчишке течет и твоя, бабушкина кровь. Все лучшее он в себя уже вобрал. Это наше будущее, пойми это.
Муж переживал, но занял нейтральную позицию: откровенно не поддерживал ни маму, ни жену, изредка призывая к терпению их обоих.
Чего-чего, а терпения Оле хватало: на все выпады против нее подруга моя упорно молчала.
– Восточные женщины – терпеливые женщины, – вздыхала Ольга при редких наших встречах.
Однажды даже в моем присутствии разошедшаяся свекровь выдала очередной «перл»:
– Теперь мой Андрюша вынужден кормить уже двух нахлебников – азиатов!
Нелюбимая невестка кормила сына, готовила, убиралась и выслушивала ежедневную порцию «комплиментов».
– А правда, Оль, – спросила я, – как ты умудряешься сдерживаться? Ни разу не сорвалась, не ответила на выпады против себя?
– А я подумала, – ответила подруга, – если мой муж, Любимов, такой хороший у меня, такой любимый, отец и добытчик в семье, самый лучший, самый добрый, значит, это мама его таким воспитала. Она же одна его растила… Значит, это ей я должна быть благодарна за него. А когда наладятся наши отношения, это вопрос времени…

Время испытаний
     
Гром грянул неожиданно: однажды утром свекровь проснулась с парализованной правой стороной, жалобно мычащая, испуганная. Первую помощь ей оказала невестка (Андрей был на дежурстве). Инсульт оказался фатальным: больше мать Андрея уже не  встала. К тому времени моя подруга работала рентгенологом в областном кардиоцентре, а Андрюшка пошел в детский сад. Абсолютно беспомощной свекрови, парализованной и потерявшей речь, требовались постоянный уход, лечение. Сиделку двоим медикам нанимать было не на что. После короткого семейного совета супруги решили, что Ольга перейдет работать на полставки, чтобы ухаживать за матерью Андрея, а сам он будет брать больше дежурств на «скорой».
Даже парализованная, первые месяцы после инсульта свекровь смотрела на невестку со злостью. Отталкивала здоровой рукой тарелку или чашку, шипела (речь у ней пропала совсем). Ольга терпеливо сносила и это, продолжая делать уколы, кормить, мыть и переворачивать больную в постели (боялись пролежней, а они так и не появились). Загружая белье в крошечную стиральную машинку с символичным названием «Малютка» думала о том, где бы достать дефицитные лекарства.  
Постепенно отношение свекрови к нелюбимой родственнице сменилось на безразличие, а потом пришло и потепление. Оля сама научилась делать массаж, проводила лечение, боролась то с застойной пневмонией, то с кишечными осложнениями. И говорила, говорила с молчащей свекровью – мягко и неназойливо делилась их семейными планами, рассказывала об успехах внука, сообщала новости, погоду… Андрей-старший первым заметил, как оживляется, радуется его мать при виде входящей в комнату невестки, как тянется она к ней и как прислушивается к шагам, нервничает, если Оля задерживается.
Так прошло 10 лет. К тому времени Ольга уже заведовала рентгенологическим отделением в кардиоцентре.  Младший Андрей стал школьником, родилась Аленка. В двухкомнатной квартире свекровь занимала отдельную комнату, которая всегда была чистой, убранной. Дети с ранних лет приучались к уходу за бабушкой. Оба могли и покормить больную, и поменять ей памперс, сбегать в аптеку или магазин. С восьми лет сын и дочь мыли пол, оба рано научились готовить еду. Стирка и походы в магазин  лучше давались Андрею-младшему, а Аленка охотно гладила белье и готовила. Отказывали себе, конечно, во многом. Например, никак не получалось семье сделать в квартире ремонт, ведь вчетвером жили в одной комнате.
– За эти годы, – рассказывала мне подруга, – мы все сдружились, как соединились в один крепкий узел. Терпение объединило нас. Мы старались отмечать только хорошее, замечать только радостное. А когда нам было трудно, никто из нас не жаловался – это стало нашим правилом.
Однажды, после утреннего умывания, свекровь неожиданно погладила Олю здоровой рукой, попыталась обнять, а потом заплакала. Подрастали дети, и вскоре моя подруга вновь пошла работать на полный день. Тяжесть ухода за лежачей больной с ней полноценно разделили Андрей-младший и Аленка.
Как-то моя однокурсница со свекровью завела речь о крещении (сама Оля была крещеной в православной церкви ещ когда жила в Соликамске). Неожиданно больная проявила жгучий интерес к теме: сжала здоровой рукой ее руку, стала мычать, о чем-то просить жалобно.
– Вы хотите, чтобы мы вас покрестили? – догадалась невестка.
Та в ответ взволнованно закивала. Так был приглашен на дом православный священник. Состоялось крещение не только свекрови, но и детей, и Андрея-старшего. С этого дня больная успокоилась, как бы посветлела лицом, подолгу о чем-то думала, глядя в окно. Свекровь умерла через месяц после крещения. Перед смертью она долго смотрела на Ольгу, пытаясь что-то сказать, но не смогла и только поцеловала руку ненавистной когда-то невестке.

Второе испытание

Вы думаете, тут все беды оставили эту семью? Через полгода Любимовы забрали к себе домой еще одного больного, перенесшего инсульт. Им оказался дядя, родной брат свекрови, одиноко живший на окраине города. У больного, кроме Андрея и Ольги, не оказалось других родственников. Мельница с хорошо устоявшимся бытом и уходом за парализованным стариком вновь начинала раскручиваться. Только теперь уже подросшие дети большую часть ухода, жалея мать, взяли на себя. Андрей-младший носил старика в ванную, сам менял его белье.
Годы длительного ухода за тяжелобольными не остались бесследными для женщины – однажды во время массажа, который она делала парализованному, у Ольги произошло кровоизлияние в сетчатку: неожиданно пропало зрение на левый глаз. И без того скудный семейный бюджет медиков дал трещину: на восстановление зрения требовалось дорогостоящее лечение, лекарства. Андрей-старший, уже работавший на полторы ставки на «скорой», умудрялся подрабатывать еще в стационаре. Старенькая хрущевка давно, уже больше 15 лет, не ремонтировалась, но с ремонтом опять пришлось повременить.
Дети подрастали, радовали своими успехами в школе, серьезным, не по годам отношением к домашним обязанностям. Сын строго запретил матери переворачивать самой в постели парализованного деда:
– Это наша с папой обязанность, мама! А ты береги зрение. Мы справимся сами.
Андрей-младший закончил с отличием школу и поступил в политехнический институт (слава Богу, на бюджет!). Аленка всерьез занялась спортивными танцами, выигрывала призовые места на конкурсах. Но о домашних делах не забывала: пекла вкуснющие блинчики с 9 лет, убиралась в квартире. После смерти дяди в 2007-м освободилась комната в их «двушке», и дети стали жить отдельно от родителей. Только в очередной раз подумали о ремонте – грянула новая беда.

Главное сражение Любимовых

Диагноз «Рак молочной железы» Ольга выслушала у онколога спокойно, даже как-то отрешенно.
– Я настолько устала к тому времени, – призналась она, – и физически, и морально, что подумала: наверно, это и есть избавление от земных напастей. Вероятно, мне уже пора…
Но ее муж и дети так не думали, решив бороться до конца. На ее: «Не буду, не хочу оперироваться, бесполезно – рак ведь!»  – муж сказал, как отрезал:
– Срочно пойдешь на операцию. А потом, по плану, на химио- и лучевую терапию. Не смей отказываться, слышишь? Мы не позволим тебе уйти! Ты всем нам нужна – значит, будем бороться все вместе!
Так Оля, привыкшая не возражать мужу никогда, повиновалась ему в очередной раз. Вначале была сложная операция в онкодиспансере. А чего стоили сеансы химиотерапии, после которых невыносимо воспалялись и болели вены, не прекращалась рвота! Упал гемоглобин, от слабости не могла ходить. Дети собирали лесную землянику на окраине города, варили маме из нее морс и не уходили, пока она его не выпивала. После лучевой терапии пришлось проститься не только с «фирменной» косой-венцом, но и с бровями, ресницами – выпали напрочь после облучения. Всей семьей выбирали ей парик, чтобы не комплексовала в платке. Однажды она не выдержала, заплакала от слабости, болей, отчаяния:
– Как же я буду жить, лысая и страшная, зачем я тебе? Брось меня!
– Ты для меня – самая прекрасная женщина, – сказал ей муж, – а брови, волосы вырастут еще, поверь. Не за них я тебя люблю.
И действительно, волосы выросли, но только уже седые. Слабость держалась еще долго, в течение года, и анализы были еще плохими – онкологи не давали гарантий (да и до сих пор не дают их).
Решительно отказалась от инвалидности:
– Если суждено мне жить, и без группы проживу. Если нет, она меня не спасет!
Супруг поддержал. Таблетки для профилактики роста опухоли Оля пьет до сих пор. Но о плохом старается не думать: зачем? Сразу после операции на старенькой «Ладе» (купили к тому времени) всей семьей поехали в близлежащий монастырь. Провели там целый день. Батюшка на прощание им сказал:
– Вы все – настоящая семья, крепкая и цельная. Вы – как неприступная крепость для бед. Господь вас хранит. Держитесь друг друга и дальше!
Андрей-младший заканчивал к тому времени институт, уже невеста появилась. Аленка по стопам родителей собиралась поступать после школы в медицинский. Вновь робко заикнулись о ремонте: пора бы уже, да страшно! Сколько раз не получалось задуманное!

Потомок императорской фамилии
   
Несколько лет назад старший брат Ольги, Владимир, решил съездить на родину предков, в Китай. К тому времени у него в Соликамске Пермской области был уже налажен небольшой строительный бизнес. Прикопил деньжат, оформил визу – и с женой махнул в столицу Поднебесной. Родственники в Китае нашлись сразу – оказалось, родителей их помнили и даже не раз пытались с ними связаться. Выяснилась и одна очень интересная деталь. Фамилия Кун в Китае известная и очень почитаемая. Считается, что люди с этой фамилией – дальние родственники Конфуция, и непосредственно связаны с династией. Родственники и помогли Владимиру организовать в Пекине свой бизнес. Чуть позже к ним перебрались дети, подумывают о переезде и другие братья.
Среди ближайших родственников нашелся двоюродный брат, оказавшийся народным целителем (особо почитаемым, заслуженным в Китае врачом). К сожалению, брак его оказался бездетным, а доктору такого уровня необходимо было передать свои мастерство и опыт кому-то из последователей, иначе вся его жизнь считалась бы бесцельно прожитой. Но при этом нужно соблюсти три важных условия: этот человек должен иметь медицинское образование, быть кровным родственником целителя, китайцем и иметь способности к нетрадиционной медицине.
После многих лет поиска, наконец, нашелся такой человек: Ольга Кун (Любимова). И вот однажды в их доме раздался звонок из Китая. Незнакомый голос с акцентом попросил к телефону Ольгу. Китайские родственники хотели встретиться с российской сестрой, обещали содействие, финансовое и моральное, гарантировали проживание и обучение с получением диплома доктора… И вот моя однокурсница уже в Пекине.
Кстати, китайский менталитет включает в себя обязательное преклонение перед знатной фамилией. Везде, где бы ни появлялась моя подруга с братьями и озвучивалась ее девичья фамилия – Кун, – люди кланялись и снимали головные уборы, а ее окружали почетом и уважением.
– Я долго привыкала к тому, что повсюду меня сопровождала женщина-служанка, – рассказывала Ольга. – Она и еду мне готовила, и ухаживала, и даже своего рода переводчиком была при общении с местными жителями.
Перед тем как начать обучение древнему докторскому ремеслу, ученицу тестировали: определяли ее энергетический потенциал. Сможет ли полноценно лечить больных людей, есть ли у нее врожденные способности к этому?  Китайская народная медицина ведь наполовину основана на древней философии, и если отвергать это, то даже самое лучшее обучение не принесет результатов. Обучение было трудным – китайский язык Оля так и не осилила. В основном смотрела, как работает с пациентами в своей клинике ее родственник. До многих вещей доходила сама, интуитивно, и тогда двоюродный брат, Ли Кун, кивал и одобрительно улыбался. Занятия шли по 12 часов, с двумя перерывами для принятия пищи, 6 дней в неделю. В выходной Ольгу вывозили на экскурсии, предварительно давая отоспаться, – к Великой Китайской стене, в заповедники и храмы, в пекинский зоопарк.
Несколько месяцев промелькнули незаметно – и вот с дипломом об окончании китайских курсов целительства (рефлексотерапия, точечный и ручной массажи) моя подруга вернулась к семье, в Россию.  На прощание китайский брат собрал ей целый контейнер с набором игл всех размеров, массажных банок и других, необходимых для лечения приспособлений. Он и до сих пор присылает из Китая ей посылки с нужными для работы инструментами.

Семейный бизнес

Поначалу супруг сомневался в эффективности свалившейся на жену профессии. Однако уже первые сеансы новоявленного китайского доктора (Ольга показала мне диплом о квалификации целителя на трех языках: китайском, английском и русском) явили неожиданные результаты. Болевой синдром при остеохондрозе она снимала полностью за 2-3 часа. Да и самой мне довелось быть свидетельницей, как в кабинет к ней почти вползла скрюченная от боли женщина, а через два часа она же вышла свободно и прямо.
– Понимаешь, наша, российская школа рефлексотерапии, отличается от китайской примерно так же, как медицина папуасского племени от европейской клиники, – сказала мне подруга.
– Так с какой ты медициной сравниваешь российскую: с папуасской или европейской? – спросила я.
– Совсем другой подход, понимаешь? Отсутствие страха, сомнений – одно лишь желание помочь больному! И совершенно другие приемы в лечении, – ответила Ольга, улыбнувшись.
Поначалу Ольга практиковалась на друзьях, своих же коллегах-врачах, их родственниках. Результаты превосходили всякие ожидания: быстро, качественно, без подключения привычных и небезопасных медикаментов.  Потом от клиентов не стало отбоя. Друзья и бывшие клиенты буквально заставили Любимовых заняться организацией частного кабинета китайского целителя, помогли с арендой помещений, оформлением документов.
Совмещать работу рентгенолога и частного доктора становилось все сложней, и Оля из кардиоцентра ушла в частный бизнес.
А дальше… Словно ангел-хранитель им помогал. Быстро и незаметно, в течение года, выросла в миллионной Перми ее известность. Вместо частного маленького кабинета появилась уютная двухэтажная амбулатория в центре города, где наряду с ней в кабинетах рефлексотерапии, прижигания и массажа работают еще несколько специалистов. Хорошо налаженная реклама на местном телевидении и в прессе, в интернете, на городских рекламных щитах. Свои бухгалтер, менеджер, юрист. Легко и незаметно стали решаться финансовые вопросы. В феврале этого года женился сын. К свадьбе родители подарили ему квартиру с мебелью. Долгожданный ремонт для семьи Любимовых тоже состоялся, только уже в новой, более просторной и комфортной квартире. Поменяли автомобиль. Впервые за 25 лет совместной жизни съездили в отпуск на юг. Перемены в этой семье так разительны и очевидны, что и сами Любимовы еще не могут к ним привыкнуть.
Китайский язык Ольга так и не осилила. С родственниками из Китая, когда они звонят, она общается на английском. А вот супруг и дети занимаются изучением странных, но поддающихся к обучению иероглифов – в Китай в следующий раз собираются съездить погостить все вместе. На мой вопрос, хотят ли Любимовы сменить место жительства насовсем и перебраться на далекую родину, к потомкам Конфуция, Ольга и Андрей отрицательно замотали головами:
– Здесь наши корни, здесь могилы родителей. Здесь, в России, живут и учатся наши дети – для них она единственная родина. В Китай будем наведываться в гости, общаться с родными, знакомиться с его богатой культурой и историей. А мы… Мы все до мозга костей – русские люди! Наше место – здесь…

Наталья АРТЕМЬЕВА,
специально для «Вольного города»