Прямая линия с почетным гражданином города Сергеем Дъячковым тематически планировалась как общественно-политическая, но с определенным медицинским уклоном. Этот уклон, как показали звонки, и задал тон общему разговору.
Большинство горожан, в отличие от бизнесменов, чиновников и журналистов, мало интересуют гибель одного экс-мэра и болезни другого, находящегося за решеткой. Звонившие о бывших градоначальниках говорили, но как-то фоном, вторым планом. На первом месте -- собственное здоровье, попытки свести концы с концами в условиях надвигающегося финансового кризиса. Много звонков было от инвалидов, это неудивительно, ведь Сергей Германович возглавляет в городе лигу защитников пациентов. Будучи инвалидом-колясочником, он на протяжении многих лет помогал и сейчас помогает людям выживать в сложных условиях.
Часть вопросов не относилась к заявленным темам. Например, Любовь Мишечкина жаловалась на шумное соседство -- у нее во дворе здание бывшего детского сада занимает колледж.
-- К сожалению, не в моей компетенции повлиять на ситуацию, -- констатировал Сергей Германович и предложил обращаться в официальные инстанции.
Не всегда люди даже что-то спрашивали. Они просто рассказывали о своих проблемах, жаловались на жизнь, чиновников, иногда на родственников. Обычно дефицит общения испытывают пожилые, но прямая линия показала, что и молодым нужно внимание близких.
И еще. Многие звонившие говорили, что им нравится авторская рубрика Сергея Дьячкова, и просили публиковать почаще. «Вольный город» публикует ее практически в каждом номере. Правда, с учетом прямой линии мы хотели сегодня рубрику пропустить, но если читатели советуют, то святое дело прислушаться к их словам.
-- Максим Костюченко беспокоит. Что вы, Сергей Германович, думаете по поводу убийства ректора ТГУ? Мало кто сомневается, что это заказное преступление.
-- Я могу назвать сейчас массу версий, известных мне. Часть из них уже озвучена в прессе, часть нет. Но мне бы не хотелось конкретизировать их.
-- Почему? Это же интересно!
-- Сергей Жилкин был моим добрым знакомым, и не хотелось бы обсуждать его взаимодействия с бизнесменами, представителями других социальных групп общества. И потом: озвучить -- не значит доказать. Мы сегодня поставлены в такие условия, что не можем порой называть вещи своими именами. Иначе засыплют исками по защите чести и достоинства. Перефразируя известное изречение, я не раз говорил: закон суров, потому что он... постоянно бьет тебя по голове.
-- И как быть?
-- Надо дождаться версий, озвученных следствием. Если оно ошибется, то в обществе это будет воспринято по-другому.
-- Но следствие молчит!
-- Значит, на то есть свои причины, например, слишком большой объем работы.

ХХХ

-- Меня зовут Ольга, я не хотела бы называть свою фамилию. Скажите, этично ли поступают некоторые журналисты, когда публикуют версии убийства Жилкина, где фигурирует Татищевский университет?
-- Любые публикации на эту тему могут помешать следствию или повлиять на него. На мой взгляд, до определенного периода они нежелательны. Вот когда следствие озвучит первые итоги своей работы, тогда должны подключаться журналисты и депутаты.

ХХХ

-- Игорь Васильевич беспокоит, фамилия Голобородько. Что вы думаете по поводу законопроекта по противодействию коррупции? Это поможет нашему обществу или нет? А то шаг шагнуть невозможно без денег.
-- Законопроекты в принципе хорошие, но две проблемы так и остались нерешенными. Первая -- полная ответственность всех перед законом.
-- Это понятно. А вторая насчет деклараций?
-- Вторая -- не решена проблема прессы. Без общественного контроля гражданского общества нельзя победить коррупцию. А пресса сейчас осторожничает, когда вскрывает злоупотребления. Шаг в сторону -- иск о защите чести и достоинства, в другую -- иск о защите деловой репутации. Какому журналисту охота судиться с чиновником или судьей?
Теперь о декларации. Кто ее должен будет подавать?
-- Чиновник, его жена и несовершеннолетние дети.
-- Правильно, а совершеннолетние дети? Еще вопрос: чего больше всего боится коррумпированный чиновник?
-- Ну, не знаю. Тюрьмы?
-- Конфискации имущества. А в законопроектах этой меры нет. Поэтому вывод я делаю такой: будущий закон по противодействию коррупции позволит шерстить чиновников среднего уровня. И не выше.

ХХХ

-- Николай Степанович, инвалид, уставший бороться с чиновниками. Скажите, почему раньше нам, инвалидам, жилось легче, чем сейчас?
-- В развитии российского общества есть три черных вехи: 1992 год -- шоковая терапия Гайдара, 1998-й -- дефолт Кириенко, 2005-й -- монетизация Зурабова. Каждая из этих вех больно ударила по инвалидам, но особенно постарался Зурабов.
В 2005 году, согласно обновленному реестру, в стране было 14 миллионов инвалидов. Через три года их стало на миллион меньше.
-- Неужели у целого миллиона сняли инвалидность?
-- Кто-то умер от болезней и нищеты, с кого-то инвалидность сняли или понизили степень. В процессе монетизации из Министерства здравоохранения и социального развития вышло специальное письмо, где строго указывалось, кому можно давать инвалидность, кому -- нет. Группы отменили, ввели степени, а самое главное -- поменяли понятия. Была потеря здоровья, стала потеря трудоспособности. Поэтому сейчас одноглазый человек уже не считается инвалидом, ведь он теоретически может найти работу.

ХХХ

-- Геннадий Дмитриевич звонит, Дмитраков. Я пять лет был инвалидом второй группы. Теперь меня гонят на переосвидетельствование. Для чего?
-- У вас какая инвалидность?
-- Бессрочная.
-- А зачем вы тогда согласились?
-- Врачи заставляют, говорят, это необходимо для индивидуальной программы реабилитации.
-- Эта программа -- изобретение Зурабова. Без нее не выписывают лекарств, не дают путевки. А чтобы в нее войти, надо проходить врачей, которые могут снять или понизить степень инвалидности. Но вы, Геннадий Дмитриевич, имели законное право отказаться, поскольку инвалидность у вас бессрочная.
-- Я не знал об этом.
-- Сочувствую, но теперь вам надо проходить врачей.
-- Все равно странно. Я за пять лет здоровей не стал, только новые болячки появились. Как думаете, Сергей Германович, не снимут у меня инвалидность?
-- Вряд ли, а вот понизить могут. Бог дай вам терпения и здоровья!

ХХХ

-- Леванова беспокоит, Тамара Михайловна. Мне отказали в получении инвалидности. В свое время я сама отказалась от инвалидности, боясь потерять работу. А теперь...
-- Зря вы отказались, инвалида уволить сложнее, чем здорового человека. Надо разбираться в причинах отказа. Вы обратитесь в лигу защитников пациентов.
-- Я тогда отказалась, потому что надо было кормить сына -- инвалида второй группы.
-- Я сочувствую, но надо изучить документы.

ХХХ

-- Татьяна Анатольевна звонит. Я всю жизнь работала не покладая рук. Была возможность подработать, никогда не отказывалась, лишь бы прокормить семью. Зато сейчас государству не нужна. Скажите, для чего нужен полис, если в поликлиниках и больницах за все норовят взять деньги?
-- Определенные медицинские услуги вы должны получать бесплатно. В каждой поликлинике на видном месте должен быть вывешен перечень платных услуг. На днях президент Дмитрий Медведев заявил, что недопустимо брать плату за обследование на государственном оборудовании. Если что, сказал он, пишите мне заявления, я их буду отдавать в генеральную прокуратуру. А вам, Татьяна Анатольевна, я советую для начала обратиться в лигу защитников пациентов...

Диалоги записал
Сергей РУСОВ