На этой неделе суд Автозаводского района вынес приговор депутату городской думы, журналисту Александру Гремину, обвинявшемуся по части 1 статьи 116 УК РФ (нанесение побоев, причинивших физическую боль). Отделался он легко – штрафом в 5 тысяч рублей в доход государства, правда, с депутатским мандатом, скорее всего, придется расстаться.
Напомним, что инцидент произошел почти год назад (а точнее, 24 февраля) в гостинице «Вега» во время пресс-конференции кандидата в мэры Сергея Андреева. Когда мероприятие закончилось и журналисты стали расходиться, Гремин несколько раз ударил по лицу скандально известного ульяновского политтехнолога Сергея Красильникова, представлявшего газету «Тольяттинское обозрение». В тот же день пострадавший оказался в больнице с подозрением на сотрясение мозга, но главное то, что эпизод с избиением был заснят оператором (он пришел на пресс-конференцию вместе с Красильниковым), так что вскоре весь город был в курсе этого предвыборного скандала. Уголовное дело возбудили примерно через месяц после инцидента, однако приговор судом был вынесен лишь на днях.
– Мотивы мои судом установлены, – сказал Александр Гремин в среду на встрече с журналистами, состоявшейся сразу после очередного заседания городской думы. – В приговоре сказано, что я испытывал сильную личную неприязнь к потерпевшему задолго до того, как пришел 24 февраля на пресс-конференцию. Чем это было вызвано? Бывшие работники «Тольяттинского обозрения» поймут. Я до сих пор работаю вместе с Леной Ивановой (вдовой Валеры Иванова), вижу ее эмоции на то, что творят с дорогой нам газетой. В какой-то момент понял, что если не я, то никто. Получается, что Красильников уедет из города, набив карманы деньгами, и даже по морде не получит?
Такие были мотивы, а не те, о которых сейчас пишется на многих федеральных сайтах. Там публикуют лживую информацию о том, что это была моя пресс-конференция, на которой я избил Красильникова за то, что он задавал неудобные вопросы.
Я не против нести ответственность. Не против того, чтобы лишиться мандата депутата, тем более, что кроме расходов на пиджак, мне этот статус ничего не дал. Воровать мне здесь никто не даст, а если и дадут, то лишь для того, чтобы подставить и посадить. Не рвался я сюда никогда. Половина повестки составляют обращения в губернскую думу. Двенадцать лет назад такого не было – все решали здесь.
– Вопросы к тому, как шел процесс, есть?
– Существуют вопросы к тому, как приобщались вещественные доказательства, какие показания принимались, а какие нет. У нас, например, из материалов дела пропали подлинники трех кассет, отснятых оператором Кадыровым. В суде есть показания, что он отдал их следователю Козину (тот сейчас уже уволился), который, в свою очередь, сказал, что не помнит, куда делись кассеты. Суду этого оказалось достаточно. В итоге в материалах дела сохранился лишь компакт-диск с 40-минутной записью, в то время как Кадыров, согласно его показаниям, отснял от 120 до 180 минут. Таким образом, исчезло видео о том, что творил телохранитель Красильникова, мешавший мне выйти из помещения, хватая за руки и наступая на ноги. Кстати, во встречном иске суд отказал.   
– Известно, что вы очень сомневаетесь в озвученном Красильниковым на суде медицинском диагнозе.
– Я понимаю, что материалов дела вы, скорее всего, не увидите и поэтому вынуждены верить мне на слово. В материалах имеется медицинская карта потерпевшего Красильникова. В качестве предварительного диагноза действительно значится сотрясение мозга, который ставится на основании симптомов, рассказанных больным. А тот озвучил, что у него головокружение и тошнота, а еще ухо болит, и он ничего не слышит, потому что повреждена барабанная перепонка. На суде он показал, что провел в больнице одну ночь, а на утро ушел, не поставив в известность руководство медгородка, в связи с чем был выписан за нарушение режима. За то время его обследовали более тщательно, и окончательный диагноз – гематомы мягких тканей лица. Таким образом, (и это подтверждено в материалах дела) сотрясения мозга у него не было. Если было бы, то фигурировала бы не 116-я, а 115-я статья, за которую предусматривается срок. Получается, что, говоря о своем сотрясении мозга, Красильников давал суду заведомо ложные показания, и почему его за это не привлекли к ответственности, мне непонятно.
– Собираетесь ли подавать апелляцию?
– Мои адвокаты изучают приговор, после чего дадут рекомендации, подавать апелляцию или нет.
– Если адвокаты посоветуют не обжаловать приговор, в какие сроки вас могут лишить депутатского мандата?
– Я, кстати, нигде не нашел, каким образом дума будет информирована о том, что в отношении депутата вступил в силу обвинительный приговор суда. Никаких писем никто по этому поводу отправлять не обязан. Так что при желании можно поупираться, хотя я не вижу в этом смысла.
Не считаю себя сверхэффективным депутатом. Та небольшая общественная деятельность, которой я занимаюсь (а это развитие пейнтбольного и велосипедного движений), совсем не требует депутатских полномочий. Я ничего здесь не лоббирую, и, кроме неприятностей, мне это депутатство ничего не дало. Правда, значок хороший подарили. Интересно, сколько он может стоить?

Илья ПРОСЕКИН

P.S. Самого Сергея Красильникова на пресс-конференции не было, так что судить о его реакции на решение суда можно лишь по записи на странице в «живом журнале». Там он лишь констатирует факт приговора, называя Гремина депутатом-уголовником, представляющим интересы команды нынешнего мэра. С учетом довольно жестких взаимных высказываний не исключено, что конфликт Гремина и Красильникова не исчерпан.

Цитата
То, что произошло со мной, показательный момент. Вот, например, идет депутат по улице с женой. Подсылаешь к нему кого-нибудь человека, который начинает оскорблять жену, и, естественно, получает за это по морде. А весь процесс снимают на камеру какие-нибудь Кадыровы или Красильниковы. Получается, что можно после этого идти в суд и отводить любого неугодного депутата. Поэтому я не удивлюсь, если в следующем созыве такая практика продолжится.